Я сохраню в душе игру воображенья,Лишь только тенью ты предстанешь предо мной;И будет образ твой прекрасным украшеньемДля жуткой черноты бессонной ночи той.[6]
– В общем, испугался Валентайна и не захотел охотиться в городе, – перебил я его.
Капитан сел на землю и принялся чертить рапирой узоры в пыли, делая вид, что не услышал моего вопроса.
– Тут не так людно, чтобы делиться даже с другом, – продолжил я. – Кажется, мы договаривались? Тебе – центр, мне – окраина.
– Ты его не видел, – сказал Капитан, взмахивая рапирой. Призрачный клинок потерял плотность и беспрепятственно скользнул сквозь ветви чертополоха. – Дзанни. Он прошел мимо меня. Совсем близко. Я знал, что стоит шевельнуться, как он без раздумий всадит в меня пулю. Это страшно. Очень.
Некоторое время мы сидели в молчании. Багрово-черные тени от кустов всё удлинялись. Разговаривать не хотелось.
– Ты проиграл спор, – наконец сказал Капитан, кивая на красную луну, которая выглянула из-за гор. – Белиссимо!
Но в его словах не было особой радости. Я не ответил, прислушиваясь, как где-то кричит разгневанная женщина.
«Чтоб ты развалился по дороге, старый хрыч! Чтобы твои кости скрутило ревматизмом, и ты не смог слезть со своей кареты!»
– Кажется, фрау не на шутку разошлась, – нахмурился Капитан.
Белая дама шла по дороге, размахивая руками с обрывками цепей, и кого-то костерила на чем свет стоит.
– Чтоб ты сдох во второй раз, – прокричала она свое коронное проклятие, села на дорогу и заплакала.
Слезы потекли по ее белой маске.
– Представляете, – всхлипнула фрау, глядя на нас, – их не остановили даже знаки Валентайна.
– Кого?!
– Черных призраков. Они оставили метку на фройлен Анне.
– Не может быть! – воскликнули мы одновременно с Капитаном. – Она же только простудилась! Она не должна…
Глаза Белой дамы сверкнули огнями.
– Кучер забирает даже тех, кому не пришел срок. Мы его остановим, – в ярости прошептала она. – Мы же не пропустим Карету к фройлен Анне, правда? Мы будем драться!
Я бросился к развалинам своего дома, скользнул сквозь дубовую дверь в подвал. За прошедшие века никто не нашел мой тайник. Мыши – и те не селятся здесь из-за пропитавших воздух миазмов. Всё осталось целым. Даже мертвое тело в черном плаще. Высохшее, оно лежало на полу, широко раскинув руки. Маска с птичьим клювом валялась рядом с головой мертвеца. Костлявая рука сжимала разбитый пузырек с ядом, который давно высох, оставив после себя лишь темное пятно.
Но меня сейчас интересовали не мои бренные останки, а полки с множеством алхимических снадобий. Здесь, за портретом девушки в деревянной рамке, лежали высушенный корень мандрагоры и фолиант, между страниц которого хранились цветы черноцвета, стояла бутыль с залитой уксусом двухголовой змеей, пустые колбы и реторты. Но мне нужна была склянка из дальнего угла, упакованная в темную бумагу, самая опасная, ведь пыль del morte, смешанная со святой водой и маслом купины, взрывается от малейшего лучика света. Призраку не стоит приближаться к этому снадобью.
Я сосредоточился, становясь материальным. Тело сгустилось и обрело плотность, достаточную, чтобы можно было схватить склянку.
– Я думал, что ты сбежал, – глухо сказал Капитан, когда я вернулся, открыв дверь из подвала.
Его маска по бледности могла соревноваться с саваном Белой дамы.
– Здесь del morte, смешанное со святой водой, – сообщил я, опуская склянку на землю. – Сделал когда-то еще при жизни. Мы взорвем Кучера вместе с его каретой.
– Но…
Договорить Капитан не успел. Послышался стук копыт. Призрачная карета, запряженная шестеркой черных коней, въезжала в город. Восседающий на козлах Кучер казался пятном мрака. Свет луны блестел на его похожей на череп белой маске. Из-под черной треуголки свисали космы длинных седых волос.
– Стой! – закричал я.
Карета не остановилась. Кучер никогда не остановится, пока не приедет к своей жертве. Гад! Герр думкопф! Размахнувшись, я метнул зелье в карету. Но сил не хватило – склянка не попала в Кучера. Она разлетелась на осколки под копытами призрачных лошадей. Вспышка! Взрыв! Ржание! Когда дым рассеялся, карета лежала на боку и ее переднее колесо всё еще безостановочно вращалось. Кони, те, которые не рассыпались астральной пылью, разбежались по округе. Кучер поднимался на ноги. Он вставал медленно, словно над землей вырастал черный гриб.
– Уходи! – сказал я. – Убирайся! У меня еще много взрывчатого зелья!
Голос показался мне тихим, словно моя душа давно находилась где-то далеко-далеко от этого места.
– Ты за это ответиш-ш-шь, – прошипел Кучер.
Движение черной руки – и призрачная карета растеклась мглой. Кучер поковылял к лесу. Я без сил опустился на землю.
– Он вернется, – сказала Белая дама. – Вернется к исходу ночи, и придет не один.
– Где Капитан? – прошептал я.
– Здесь, – кондотьер появился из зарослей чертополоха. Его маска была бледной, как белая роза в предрассветный холод. – Ждал, что он подойдет ближе.
Капитан посмотрел на рапиру в своей руке и спрятал обратно в ножны.
– Нам нечем сражаться, – сказал я. – У меня больше не осталось взрывчатого состава.
– Но мы ведь не отступим? – с надеждой спросила Белая дама.
Трое против адской когорты, причем одна из нас женщина. Что мы можем сделать?
– Вы, фрау, соберите, кого сможете. Зовите Рыбака и Висельника, в общем, всех, кто откликнется. А мы с Капитаном идем на старое кладбище за del morte.
Итальянец отрицательно покачал головой. При этом его маска покрылась красными пятнами.
– Я не пойду, у меня не осталось сил, Док.
– Ладно, – кивнул я. – Тогда иду сам. Встречаемся здесь через час. Надеюсь, мы успеем.
* * *
