Она осторожно вернула бумажку на место. Потом взглянула наШона, размышляя о том, заметны ли ее испуг и беспомощность.
— Не бойтесь, мисс Робинсон. — Шон явно поддразнивал ее. —Это совсем не больно.
— Можно мы уже пойдем? — устало спросила Чарли.
— Я поведу, — сказал Камерон.
По пути в ресторан Чарли и Эшли болтали. Лили пыталасьпоймать взгляд Шона, но он лишь загадочно улыбался. И она стала смотреть вокно. Пейзаж полыхал яркими осенними красками, листья меняли цвет, вдоль рекицвели ромашки с желтыми серединками, а вершины гор, как белоснежные паруса,отчетливо вырисовывались на фоне топазового неба.
У входа в ресторан они поручили машину служащему в костюмегондольера.
— Мы рано. — Лили взглянула на часы.
— Ага, — согласилась Чарли, вытаскивая из машины свойсвитер. — Мы хотели посмотреть парк. Дядя Шон так планировал. — Охваченнаявосторгом, Чарли бросилась вперед, через увитую лавром арку, в парк. Табличкасообщала, что этот парк — копия садов Вилла д'Эсте в Италии. Лили очаровалиаккуратно подстриженные живые изгороди, мощеные дорожки и романтические уголки.Воздух был напоен ароматом цветущей вербены, а по реке скользили яхты ипрогулочные катера, озаренные закатным солнцем.
— Уточки! — Эшли показала на берег. — Хочу уточек. Камеронвзял малышку на руки.
— Я отведу ее посмотреть на уток. Пойдем, Чарли.
— Только надень свитер. — Шон наклонился и помог Чарлизастегнуть пуговицы. Блестящий красно-бело-зеленый конверт выскользнул у негоиз кармана и упал на мощеную тропинку. Чарли протянула руку, чтобы поднять его.
— Что это? — спросила Лили.
— Это должен был быть сюрприз. — Чарли снова запрыгала отрадости. — Это...
— Билеты в Италию, — прошептала Лили, узнав логотип компании«Alitalia». Изумленная, она смотрела на Шона. — Билеты в Италию, — повторилаЛили. Она сосчитала билеты: их было пять, и на них стояла дата вылета — конецоктября, меньше, чем через месяц.
Шон внезапно покраснел. Покраснел! Впервые Лили была уверенав этом.
— Что происходит? — спросила она. В туфлях на высокихкаблуках стоять на камнях дорожки было неудобно, ее ноги подкашивались. Шонвзял Лили за руку и подвел к полукруглой каменной скамье. Подхватив малышку ивзяв Чарли за руку, Камерон повел их к реке, но Чарли оглядывалась на Лили иШона.
— Сядь. — Шон взял у Лили конверт с билетами.
— Что это за билеты? — спросила она.
— Не возражаешь встретить Рождество в Амальфи? — Онулыбнулся. — В Брешии будет турнир. Ред обо всем договорился, в том числе и отом, что виллу в Амальфи предоставят нам в распоряжение до Нового года. В школедетям разрешили временно перейти на домашнее обучение, но только под твоимруководством. А Эдне очень по душе мысль о том, чтобы ты взяла на год отпуск. Явсе проверил.
Лили с трудом переваривала эту информацию. Она не привыкла ктому, чтобы кто-то о чем-то договаривался за нее, включал ее в свои планы.
— Но мы же не можем так просто улететь в Италию...
— Совершенно верно. Сначала я должен попросить тебя кое очем.
«Вот оно! — подумала Лили. — Пожалуйста, пусть это будет тосамое!»
Когда Шон опустился перед ней на одно колено, ее сердценеистово забилось. Лили видела: дети смотрят на них, но ее совсем не смущало,что они стали свидетелями этой сцены. Она испытывала глубокую благодарность кКристел. И не только за прекрасные воспоминания и долгие годы дружбы.Наследство, которое Лили получила от нее, было неожиданным и драгоценным. Семьяне обязательно должна состоять из людей, связанных кровными узами. Эту семьюони с Шоном создали сами: сначала получив детей, а потом обретя друг друга. Онине идеальны, но стараются делать все, что можно. «Я буду хорошо заботиться оних, — поклялась Лили подруге. — Я отдам им все свое сердце и ничего не попрошувзамен. Обещаю».
— Я люблю тебя, Лили, — сказал Шон. — И прошу тебя выйти заменя замуж.
Лили утратила дар речи. Она знала, что если заставит себясейчас что-то сказать, то ей не сдержать слез радости.
Она молчала, и тогда Шон взял ее руку. Лили почувствовала,как гладкое, прохладное кольцо скользнуло на ее палец, но не осмелиласьвзглянуть на него. Она неотрывно смотрела на Шона, словно боясь, что чарывнезапно разрушатся.
— Я прошу тебя не только от своего имени, — продолжал он, —а от имени всех нас. Мы любим тебя, Лили. И хотим быть с тобой всю жизнь.
Обуреваемая чувствами, она поднялась, Шон тоже встал.
— «Да» кажется мне таким незначительным, таким неадекватнымсловом.
— Но это все, что я хотел услышать от тебя. — Шоннаклонился, поцеловал ее и отступил назад.
Лили увидела, как он показывает детям большой палец, словноговоря, что все прошло отлично, и рассмеялась. Она чувствовала себя легкой, какперышко, когда они направились к ресторану. Два швейцара открыли перед нимидвери. Смущенный, Шон положил руку на талию Лили. Они вошли в зал, освещенныйприглушенным светом ламп.
— Вы вдвоем? — спросил их метрдотель.
— Нет. — Шон обернулся и сделал детям знак, приглашая ихприсоединиться к ним. — Нам нужен столик на пятерых.
