А под сочну да пиявкув уши глины натолкать,барсучих в котлы заправитьто-то будем пировать…
а оне-то сладеньки!а оне-то сладеньки!ой, как хороши,ровно как болотны вши…
Вот только бы выбраться отсюда, и Геслер ему шею свернёт. Хруст? Главмаршал? Ох, нижние боги…
…глянь-поглянь на колдуна…
Капрал Битум тащил Бальгрида за руки, не обращая внимания на его визг. Как чародей умудрялся оставаться таким толстым на протяжении всего бесконечного похода, можно только гадать. А теперь это, скорее всего, будет стоить ему жизни. С другой стороны, жир-то можно сдавить и протащить, а вот мускулы – нет. И то хорошо.
Бальгрид заорал, когда Битум протянул его через расселину:
– Ты мне руки оторвёшь!
– Если застрянешь, Бальгрид, – процедил Битум, – Урбу, который ползёт сзади, придётся достать нож…
Из-за спины Бальгрида послышался глухой голос:
– Всё верно! Я тебя как поросёнка разделаю, чародей, мамой клянусь.
Хуже всего – темнота. Плевать на пауков, скорпионов и сороконожек, с ума Битума сводила именно темнота. Флакон хоть глазами крысы мог смотреть. Крысы ведь видят в темноте, правда? С другой стороны, может, и не видят. Может, ориентируются по запахам, усами щупают да ушами слушают. Может, они просто слишком тупые, чтобы сойти здесь с ума.
Или они уже давно свихнулись. Нас ведёт чокнутая крыса…
– Я опять застрял! О, боги-боги! Не могу шевельнуться!
– Не ори, – буркнул Битум, остановился и снова развернулся, потянулся к рукам мага. – Слышишь, Бальгрид?
– Что? Что?!
– Сам не знаю. Показалось, вроде Урб ножи вытягивает из ножен.
Чародей рванулся вперёд, брыкаясь ногами, цепляясь пальцами за камень.
– Остановишься ещё раз, – рычал Бальзам ребёнку, который полз перед ним, – и ящеры тебя догонят. Заживо сожрут. Всех нас заживо сожрут. Это же могильные ящеры, сопляк! Знаешь, чем питаются могильные ящеры? Я тебе скажу. Человечиной! Потому их и назвали «могильными ящерами», но им и живое мясцо тоже сгодится…
– Да Худа ради! – не выдержал Смрад, который пыхтел позади. – Сержант… не так же…
– Сундук закрой! Он ползёт? Ползёт! Да ещё как. Могильные ящеры, щенок! О да!
– Ох, надеюсь, сержант, у тебя нет племянников.
– Ты уже ноешь похуже Непоседы, капрал. Вот бы мне новый взвод…
– Никто тебя не примет. После такого…
– Ничего-то ты не знаешь, Смрад.
– Знаю только, что если б я был ребёнком и полз перед тобой, так навалил бы полную кучу прямо тебе в лицо.
– Цыц! Не подавай ему дурных идей! Только попробуй, мальчишка, и я тебя свяжу, да ещё как, и оставлю на съедение могильным ящерам…
– Послушай меня, малыш! – закричал Смрад так, что его голос подхватило эхо. – Эти могильные ящерки – они длиной с твой большой палец всего! Бальзам просто вредни…
– Я тебя на вертел насажу и зажарю, Смрад. Клянусь!
Корабб Бхилан Тэну'алас полз вперёд. Малазанец позади тяжело дышал – только так и можно было понять, что он не отстал. Они сумели прикрыть провал одной из медных пластин и обожгли при этом ладони – сильно, боль не уходила – плоть на ладонях Корабба стала мягкой, как воск, и меняла форму с каждым камнем, за который воину приходилось цепляться.
Никогда прежде он не чувствовал такой мучительной боли. Корабб весь покрылся потом, руки и ноги дрожали, а сердце колотилось, точно пойманный зверь в клетке груди.
