Страна преисполнена пессимизма. Нет сомнений в том, что на словах все звучит обнадеживающе и многообещающе, но есть ли шанс увидеть какие-то реальные действия, учитывая увеличивающийся государственный долг и дефицит бюджета?
Экономика однозначно утверждает, что существует достаточное количество мер, которые помогли бы создать рабочие места и стимулировать экономический рост. Существует целый спектр политических мер, которые если не в ближайшей, то в средне– и долгосрочной перспективе в состоянии снизить коэффициент соотношения государственного долга к ВВП. Есть также меры, которые хоть и менее эффективны с точки зрения создания рабочих мест, но помогают сократить в краткосрочной перспективе бюджетный дефицит.
Другой вопрос в том, позволяет ли политика проводить нам те действия, которые мы можем и должны предпринять. Растекающийся по обществу пессимизм вполне понятен. Кредитно-денежная политика, один из главных инструментов управления макроэкономикой, продемонстрировала собственную неэффективность. И, скорее всего, продолжит ее демонстрировать. Большим заблуждением было бы рассчитывать на то, что она поможет нам выбраться из неприятностей, которые сама же и создала. Мы должны признаться себе в этом.
Между тем огромный размер бюджетного дефицита и национального долга подразумевает необходимость применения фискальной политики. Во всяком случае, так должно быть. При этом нет единого мнения о том, какая именно фискальная политика может сработать. Неужели мы, как и когда-то Япония, обречены на затяжной период экономического нездоровья, если не прибегнем к избыточному заимствованию и не исчерпаем весь свой реальный потенциал? Я считаю, что ответом на этот вопрос будет твердое «нет». По крайней мере, можно с уверенностью сказать, что исход пока еще не предрешен.
В первую очередь, нам необходимо избавиться от двух мифов. Первый связан с убежденностью в том, что для восстановления экономики необходимо сокращать бюджетный дефицит. Новые рабочие места и экономический рост не возникают, если увольнять сотрудников и сокращать государственные расходы. Причина, из-за которой компании, имеющие доступ к капиталу, не инвестируют и не нанимают новых работников, заключается в том, что на их продукцию нет достаточного спроса. Ослабевание спроса (а именно к этому приводит режим строгой экономии) лишь сокращает инвестиции и привлечение новых сотрудников.
Как заметил Пол Кругман, не существует никакой «феи уверенности», которая бы внезапно появилась и вдохновила инвесторов вкладывать средства, как только они увидят, что дефицит начал уменьшаться. Мы уже проводили такой эксперимент, причем неоднократно. Прибегнув к тактике радикального сокращения государственных расходов, президент Герберт Гувер раздул крах фондового рынка до Великой депрессии. Я своими глазами наблюдал, как навязанная Международным валютным фондом политика жесткой экономии в Восточной Азии превращала экономические спады в рецессии, а рецессии в депрессии.
И мне совершенно непонятно, как, располагая настолько убедительными фактами, какая-либо страна может принять те же меры по доброй воле. Ведь даже МФВ сейчас признает необходимость поддержки из государственного бюджета.
Второй миф, который нужно побороть, – это вера в неэффективность мер стимулирования. Такая убежденность возникла в результате неверной интерпретации данных: уровень безработицы достиг 10 процентов. Он и сейчас превышает 9 процентов (а по более точным оценкам, эта цифра значительно выше). Однако администрация объявила, что благодаря государственному стимулированию уровень безработицы не превысит 8 процентов.
Администрация допустила одну фатальную ошибку, о которой я довольно подробно говорю в своей книге «Свободное падение»: она сильно недооценила серьезность кризиса, который достался ей в наследство от прошлой администрации.
Надо признать, что без реализованных стимулов уровень безработицы достиг бы более 12 процентов. Разумеется, пакет стимулирующих мер мог бы быть более тщательно продуман, и все же он существенно снизил уровень безработицы, который в противном случае был бы гораздо хуже. Программа стимулирования сработала. Другой вопрос в том, что она была недостаточно обширной и продолжительной, поскольку администрация недооценила не только глубину кризиса, но и его продолжительность.
Размышляя о бюджетном дефиците, мы должны обратиться к прошлому и вспомнить о том, что когда десять лет назад профицит бюджета в стране составлял 2 процента от ВВП, председатель Федерального резервного банка высказал опасения относительно того, что вскоре мы закроем весь национальный долг, затруднив тем самым проведение монетарной политики. Имея представление о том, как мы от той ситуации пришли к сегодняшней, должно быть, проще понять, что следует делать с дефицитом бюджета.
Четыре события сыграли решающую роль в том, что мы наблюдаем сейчас. Во-первых, сокращение налогов, которое страна не могла себе позволить. Во-вторых, две дорогостоящие войны и серьезно возросшие в связи с ними военные расходы. В-третьих, часть D программы «Медикэр»[133] и положение, ограничивающее возможность государства, крупнейшего покупателя медикаментов, договариваться с фармацевтическими компаниями о снижении цен на их продукцию – решение, которое за 10 лет обошлось стране в сотни миллиардов долларов. И, в-четвертых, рецессия.
Обращение вспять этих решений позволило бы быстро поставить страну на путь финансовой ответственности. Но еще важнее вернуть Америке рабочие места, ведь чем выше уровень доходов населения, тем больше размер налоговых поступлений в казну.
Что мы можем сделать для этого уже сейчас? Наилучшим из решений было бы использовать данную возможность для того, чтобы воспользоваться низкой процентной ставкой и наращивать долгосрочные инвестиции в развитие инфраструктуры, технологий и образования – то, что так необходимо Америке.
Мы должны делать упор на государственные инвестиции, которые одновременно приносят высокую отдачу и задействуют большое количество рабочей силы. Дополнительное привлечение инвестиций со стороны частного сектора означает прибыль и стимул для частных организаций.
Помощь штатам со стороны государства в оплате образования поспособствовала бы сохранению рабочих мест. Богатой стране, осознающей важность образования, неразумно увольнять учителей, особенно учитывая жестокость глобальной конкуренции. Страны, в которых рабочая сила лучше образована и квалифицирована, преуспевают больше других. Образование и курсы профессиональной подготовки необходимы, если мы хотим оставаться конкурентоспособными в XXI веке и ставим перед собой задачу реструктуризации нашей экономики.
В том, что мы на протяжении долгого времени не вкладывали достаточное количество средств в частный сектор, есть и положительный момент: у нас есть масса возможностей для получения высокой отдачи от инвестиций. Увеличение объемов производства в краткосрочной перспективе и экономический рост в долгосрочной позволят собрать достаточное количество налоговых поступлений в казну для того, чтобы выплатить и без того невысокий процент по задолженности. В результате национальный долг сократится, ВВП вырастет, и коэффициент отношения задолженности в ВВП заметно улучшится.
