* * *
Несмотря на шум, поднятый соратниками Аарона Бэра, Макс не был арестован. Письмо Этьена в совокупности с осторожным намеком губернатора Клейборна, а также неожиданным молчанием редактора «Орлеанской газеты» убедили муниципальный совет и полицию в том, что в преступлении виноват сбежавший Бернар Волеран.
Возможно, влиятельные люди, находившиеся в сговоре с Аароном Бэром, в дальнейшем и могли бы надавить на власти, но они были заняты более неотложными делами. К лету 1806 года Бэр собрал людей и средства на небольшом острове на реке Огайо, готовясь к завоеванию Мексики и Запада. Однако ходили упорные слухи, что после поездки в Новый Орлеан Бэр потерпел крах.
Видя, что корабль тонет, генерал Уилкинсон переметнулся на сторону президента. В итоге Джефферсон приказал арестовать Бэра после того, как в печати было опубликовано одно из разоблачающих его секретных писем к Уилкинсону.
Макс так и не сказал Лизетте, о чем они с Бернаром говорили на складе. Она расспрашивала, намекала, сердилась, но Макс упорно молчал. В конце концов она вынуждена была признать, что это его дело.
Когда Ирэн рассказали о том, что случилось, она сразу же постарела на несколько лет. Матери трудно было свыкнуться с мыслью, что ее ребенок оказался способным на такое злодеяние! Однако Ирэн достаточно стойко выдержала этот удар и с достоинством объявила всем домашним, что имя Бернара отныне не должно упоминаться в ее присутствии.
Вскоре Лизетта обнаружила, что у нее будет ребенок. Эта новость пришла как раз вовремя, Такая радость не должна оставить места для горьких размышлений. Лизетта радовалась тому, как Макс отнесся к этому известию.
– В самом деле, это так неожиданно, – посмеивалась она над ним. – Как говорит твоя мать, странно, что это не произошло гораздо раньше.
– Если ты подаришь мне дочку, – пообещал он, обнимая ее, – я весь мир положу к твоим ногам.
– А может быть, я рожу тебе сына. Разве ты не хочешь еще одного мальчика?
Он с усмешкой покачал головой:
– Нет, малышка, нашей семье нужны женщины.
Макс в свое время спокойно отнесся к беременности Корин, как к обычному делу, и его ничто не волновало, пока не родились близнецы. Однако сейчас было иначе.
Если кто-то и сомневался, любит или нет Макс свою жену, то теперь эти сомнения исчезли. Каждый раз, когда Лизетта испытывала какие-то неудобства или ощущала тошноту, вызывали семейного врача и громко бранили его, если тот хотя бы немного запаздывал. Ирэн строго конфиденциально поделилась с одной из своих подруг, что, несмотря на протесты врача, Максимилиан настоял на том, чтобы во время осмотра жены оставаться в комнате. Как это ужасно, против всяких правил! Пожилые леди не переставали охать в течение всего четверга.
Весной Александр благополучно женился на Генриетте Клеман. Был, правда, момент, когда в результате скандала по поводу подозрительной смерти Этьена Сажесса Дирон Клеман едва не запретил дочери выходить замуж за Волерана. Однако старика убедили в приемлемости этого брака, и он дал согласие, хоть и боялся, что кто-то может усмотреть в этом проявление мягкосердечия.
Лизетта наконец получила письмо от сестры. Жаклин просила прощения за долгое молчание. Это возродило в Лизетте надежду, что Жанна и Гаспар скоро тоже смягчатся и признают ее брак с Максом. По настоянию Лизетты Жаклин и ее муж приехали погостить на плантацию. Хотя Макс не любил гостей, он стойко терпел этот визит, потому что Лизетта была счастлива.
Вскоре после свадьбы Александра Филипп уехал во Францию продолжать учебу и наконец посетил те места, о которых давно мечтал. Хотя семья и настаивала, чтобы Жюстин поехал вместе с ним, мальчик предпочел остаться, заявив, что его не интересуют заплесневевшие музеи и древние развалины. После отъезда брата Жюстин бродил по Новому Орлеану один, иногда часами простаивая на набережной и вглядываясь в отплывающие корабли…
Позднее Жюстин успокоился и повзрослел. Его мальчишеское озорство постепенно исчезло. События прошлого поблекли, однако несправедливость, допущенная по отношению к его отцу, а также жестокость Сажессов и его дяди укрепили в нем ужасную подозрительность, которая не покидала Жюстина всю жизнь. Его худшие опасения относительно человеческой натуры, включая и себя тоже, оказались оправданными.
Родной дом Жюстин любил, но был сдержанным с членами семьи, постоянно сохраняя дистанцию. Девушек привлекала его угрюмая красота, но они побаивались его. Женщинам постарше иногда удавалось соблазнить Жюстина, но его связи были короткими и чисто физическими – при всяком упоминании о любви он немедленно прекращал их.
Лизетта расстраивалась, но Макс, казалось, понимал сына.
– Со временем он изменится, – успокаивал он ее. – Однажды Жюстин поймет, что все эти защитные укрепления, которые он возвел вокруг себя, вовсе не нужны.
– Как ты можешь быть уверенным в этом?
Макс многозначительно приподнял бровь:
– Разве я не изменился, встретив тебя?
Лизетта беспокойно нахмурилась:
– Да, но тебе уже тридцать пять лет!
Макс тихо рассмеялся:
– Значит, Жюстину потребуется такое же время. Волераны меняются очень медленно.
– Какое утешение! – мрачно произнесла она, затем рассмеялась, когда он обнял ее.
– Осторожно, – предостерегла Лизетта, прикрывая свой вздувшийся живот. – Или я должна напомнить о моем деликатном положении, месье?
– Я всегда осторожен с тобой, – улыбнулся муж.
– Ты хватаешь меня, как мешок с картошкой. – Она посмотрела на свою нескладную фигуру и печально добавила:
– Но я действительно очень похожа на него.
Макс поцеловал ее в лоб.
– Ты самая красивая женщина, какую я когда-либо знал. – Он прижался носом к ее носу и обратил внимание на изгиб губ. – И в любом положении слишком привлекательная. – Макс улыбнулся и прошептал, прижимаясь губами к ее щеке:
– А твое положение делает тебя еще более волнующей, чем прежде.
Лизетта откинула голову назад.
– Не дразни меня, Макс.
Его губы блуждали по ее соблазнительной шейке.
– Я просто обязан доказать тебе это.
Она захихикала и сбросила свои домашние туфли. Его ботинки загремели по лестнице, когда он понес ее наверх в спальню.
Спустя некоторое время они лежали в смятой постели, чувствуя себя так, будто были одни на всем свете. Лизетта водила ладонью по груди Макса, положив голову ему на плечо. Она была безмерно счастлива. Не важно, сколько прошло времени, ей всегда было мало, когда она обладала мужем… когда сама отдавалась ему.
– Порой меня пугает то, что однажды я едва не потеряла тебя, – прошептала она. – Я все еще помню…
Он приложил ладонь к ее губам, заставив замолчать, и провел большим пальцем по мягкой линии нижней губы.
