Внезапно за спиной у Эакима Дуана раздался грохот. Резко обернувшись, он увидел Мервана Ма — тот стоял с выражением удивления и ужаса на лице, выронив металлический поднос с различными ритуальными принадлежностями, среди которых был и жертвенный нож.
Дуан подумал: а как выглядит он сам, если посмотреть на него глазами Мервана Ма? Стоит, прижимая к груди Кубок Чезру; кровь на одежде и на полу… Не вызывало сомнений, пастырь понял: с этим священным сосудом связано нечто большее, чем он всегда считал.
— А, мой юный друг, — стараясь говорить как можно более спокойно, произнес Чезру. — Надо полагать, заканчиваешь выполнение своих обязанностей, прежде чем отправиться с чежу-леями?
Юноша пробормотал что-то, наклонился и принялся собирать рассыпанные по полу предметы.
— Что с тобой? — спросил Эаким Дуан с такой холодной властностью в голосе, что бедняга замер. — Ты удивился, застав меня здесь?
— Да, Глас Бога. Я думал, ты отдыхаешь в своих покоях.
— Но ты удивлен не только поэтому, не правда ли? — С каждым словом Эаким Дуан медленно приближался к Мервану Ма. — Что тебе известно об этом сосуде?
Мерван Ма начал лепетать общеизвестные слова о ритуале жертвоприношения. Чезру, не прерывая его, прибег к помощи магического камня, и его дух покинул тело, воспарив над ни о чем не подозревающим юношей, и вошел прямо в него. Теперь душа юного пастыря лежала перед Дуаном, как открытая книга. В мгновение ока Чезру выяснил то, что Мервану Ма действительно было известно о гематите и что именно этим объяснялось выражение ужаса на его лице, когда он застал господина с прижатым к груди сосудом.
Под воздействием духа Эакима Дуана бедняга пастырь сделал шаг назад и сел на пол, прикрывая лицо рукой, будто это могло его защитить.
Дух Чезру тут же покинул Мервана Ма из опасения, как бы любопытный юноша не догадался еще о чем-то.
— Что с тобой, друг мой? — невинным голосом осведомился Дуан.
Молодой человек встал на ноги и попытался вести себя так, будто ничего не случилось. Однако Эаким Дуан понимал ситуацию: Мерван Ма знал о камне и страшился этого знания.
Теперь мне нужно снова вымыть эти предметы, — пролепетал пастырь.
— Ступай, конечно, — спокойно сказал Чезру. — Но только сначала зайди к чежу-леям. Твои обязанности в Зале Вечности могут подождать.
Мерван Ма, поклонившись, оставил Эакима Дуана наедине со священным сосудом.
Тот застонал, огорченный собственной неосторожностью. Поставив сосуд на место, Дуан вытер кровь на полу и вернулся в покои, бормоча проклятия.
Мириться с тем, что Мерван Ма знал тайну Кубка Чезру, было нельзя.
Чежу-лей Шаунтиль вытянулся перед Чезру.
— Тебе понятен приказ? — спросил Эаким Дуан.
— Да, Глас Бога. Изгнать из города тогайру. Ввести Мервана Ма в должность правителя Дариана. Вместе с ятолом Гайсаном Бардохом уничтожить всех мятежников. Принести вам голову этой девки — Тогайского Дракона.
— Что еще?
Воин расправил плечи и выпятил мощную грудь.
— На самом деле место правителя займет Карвин Пестль, как и должно быть в случае отсутствия ятола.
— По какой причине?
— Потому что Мерван Ма погибнет в бою.
Эаким Дуан кивнул и отвернулся, огорченный тем, что приходится отдавать такой приказ в отношении юного пастыря, за долгие годы успевшего завоевать его искреннюю симпатию. Он уже давно говорил себе, что, возможно, слишком сблизился с Мерваном Ма, и последний инцидент со священным сосудом подвел роковую черту в судьбе молодого человека. Чезру просто не мог рисковать, поскольку сам факт наличия вправленного в дно чаши гематита существенно пошатнул бы его авторитет в глазах большинства жрецов-ятолов. Их религия была непреклонна в отношении к магическим драгоценным камням, почитая их орудием демонов.
Мерван Ма знал о гематите на дне священного сосуда и мог связать его наличие там с Дуаиом, а это открытие, в свою очередь, навело бы пытливый ум молодого пастыря на мысль об истинной природе Возрождения. Чего, конечно, Чезру не мог допустить ни при каких обстоятельствах.
По крайней мере, Мерван Ма умрет с честью, раз нет другого выхода. Нужно будет непременно позаботиться о церемонии за упокоение души молодого человека, когда трагическая весть о его гибели достигнет Хасинты.
— Отправляйтесь, как только будут готовы орудия для уничтожения дракона, — распорядился Чезру, — И по дороге, и позже, когда ятол Гайсан Бардох присоединится к вам с солдатами, твои приказы — решающие. Уверяю тебя, ятол Гайсан Бардох прекрасно понимает ценность воинов чежу-лей и знает свое место в этом опасном предприятии.
Последние слова вызвали неприятную дрожь, пробежавшую по спине Эакима Дуана. Да, ятол Гайсан Бардох знал множество способов наводить ужас на побежденных. Чезру отозвал его из тогайских степей не потому, что тот действовал плохо, но ятол слишком уж наслаждался ролью тирана. Сейчас, учитывая внезапный поворот событий и проявленное тогайру дерзкое неповиновение, Дуан часто спрашивал себя, не допустил ли он ошибку, заменив этого жестокого человека на другого?
Это не имеет значения, сказал он себе, взмахом руки отпуская Шаунтиля. У него и без того хватает проблем — прежде всего нужно найти себе нового помощника, который присмотрит за ним в тот период, пока он будет взрослеть в новом теле. Только осознав, что от Мервана Ма необходимо избавиться, Чезру Дуан понял всю глубину своей ошибки, состоящей в том, что он слишком сблизился с этим человеком. Сейчас он не столько испытывал горечь из-за скорой гибели юноши, сколько ругал себя за то, что ранее не позаботился найти ему замену на случай непредвиденного развития событий.
Впрочем, это тоже не имеет значения: теперь Возрождение придется отложить года на два, не меньше, а за это время, без сомнения, найдется преданный и набожный дурачок, жаждущий исполнять обязанности его доверенного помощника.
Бринн, Астамир, Аграделеус и эльфы наблюдали за проходившей колонной со смешанным чувством благоговейного ужаса и удивления. Никогда в жизни им не приходилось видеть такой собранной в единый кулак невероятной военной мощи — тысячи солдат и огромные боевые машины, начиная от катапульт и заканчивая стреляющими копьями баллистами. Именно мощь Бехрена, сейчас предназначенная для того, чтобы раздавить тогайру, удерживала Хонсе-Бир от поползновений в направлении южного соседа.
— Да, теперь я понимаю, почему ты отказалась от мысли защищать Дариан, — сказал Джуравиль, обращаясь к тогайранке.
В самом деле, едва город покинули изгнанные в пустыню беженцы, та вывела оттуда всех воинов. Они двинулись на юг и сейчас укрывались в пустыне. Только Бринн и ее спутники пришли сюда, чтобы своими глазами увидеть, каков будет ответ Хасинты.
— Не думала, что это будет так впечатляюще, — призналась девушка.
