Схватив пистолет, она медленно приоткрыла дверь. На пороге стоял Рурк Хелфорд, весь в черном. Только с широкополой шляпы свисало выкрашенное в темно-синий цвет страусовое перо. Совсем как в их первую встречу! Глаза сверкали такой бешеной яростью, что душа Саммер ушла в пятки. Решительно шагнув вперед, он грубо схватил ее за руку и процедил сквозь зубы:
– Какого черта вы делаете в этой дыре, мадам? Я сию минуту забираю вас отсюда!
– Нет, Рурк, я не уйду, – устало вздохнула она.
– Я едва не спятил, разыскивая вас! – заорал он. – Хорошо еще, что догадался отправиться на Кокспер-стрит и уж там случайно увидел бумажку с адресом! Если вам наплевать на себя, могли бы подумать о моем ребенке! Разгуливая по Лондону, вы подписали себе смертный приговор!
Саммер безмолвно умоляла его обнять ее, утешить, развеять страхи, но гордость и обида оказались сильнее.
– Знаю, вы только и думаете, что о младенце, а я хоть пропади пропадом!
– Я, как последний глупец, гонялся за вами по всему Солсбери, а потом и по Лондону!
– И зачем я вам понадобилась? Хотите довести до моего сведения, что брак наконец признан недействительным? – съехидничала она.
Он так разозлился, что не задумываясь солгал:
– Совершенно верно.
– Вот как, – прошептала она, мигом растеряв весь задор.
Приглядевшись, он заметил, что лицо Саммер стало серым, словно старая тряпка. Прекрасные волосы спутались и беспорядочно разметались по плечам. По-видимому, она ужасно устала.
– Ты идешь или придется тебя нести? – угрожающе произнес он. Саммер подняла пистолет и прошипела:
– Проваливай отсюда, Хелфорд, или, клянусь Богом, я вышибу твои мозги!
Лицо Рурка мгновенно окаменело. Прищурив глаза, он размахнулся и ударил ее по щеке. Саммер свалилась на пол, но, падая, успела спустить курок. Едкий запах пороха заполнил переднюю.
«Я убила его, – бессвязно думала она, – люблю и поэтому убила…»
Оказалось, что пуля разорвала камзол на плече, но пострадала лишь гордость Хелфордов. Рурк выхватил пистолет и встал над женой.
– Я изобью тебя до полусмерти, – зловеще спокойно пригрозил он, дернув ее за волосы. Вспомнив, как неукротим он в гневе, Саммер испуганно вскрикнула:
– Рурк, помоги мне… Спайдер умирает от чумы!
Закрыв лицо руками, она разразилась рыданиями.
– Мой Бог, – прохрипел Рурк и, подняв ее, отнес к камину и усадил в кресло. Безошибочный запах смерти уже подсказал ему, с чем сражалась Саммер целый день.
– Добравшись сюда, я обнаружила Эдвина мертвым, – выдавила она.
– Молодого Эдвина Брукнера? – неверяще переспросил он.
– Пришлось избавиться от тела… приехала телега с мертвецами… я была вынуждена сделать это, Рурк, – пробормотала она, цепляясь за него.
– Разумеется. Чума не считается ни с богатством, ни с титулами, милая, поэтому я и пришел за тобой.
Откинув у нее со лба волосы, он нежно погладил затекшую синяком щеку.
– Дорогая, послушай меня. Я найму Спенсеру сиделку. Не позволил бы тебе находиться тут, даже не будь ты беременна.
– Я не брошу его, – упрямо покачала головой Саммер.
– Но ты умрешь, если останешься.
– Значит, умру, – тихо согласилась она.
Рурк понял, что Саммер не рисуется. Он едва сдерживался, чтобы не утащить ее из этого проклятого места, однако понимал, что тогда она навеки его возненавидит.
Сняв камзол, он закатал рукава рубашки.
– В таком случае я не покину тебя. Где он?
– Нет! – охнула она. – Ты можешь умереть!
– Значит, умру, – бесстрастно повторил он.
Саммер рассмеялась сквозь слезы:
– Пойдем разбудим его, он слишком долго спит.
Рурк приблизился к кровати и, встревоженно хмурясь, поглядел на раскрасневшееся лицо юноши.
– Он без сознания, Саммер, и, если так будет продолжаться, долго не протянет. Решай – либо мы позволим ему уйти спокойно, либо вступим в поединок с самим неумолимым жнецом.[38]Поединок, который мы, вполне возможно, проиграем.
– Борись и побеждай или борись и погибни… иного пути нет!
– Молодец, – кивнул Рурк. – Что у нас есть из питья?
– Вода, чай, портвейн.
– Дадим ему все, но начнем с воды.
Саммер побежала за водой, а Рурк открыл окна и снял покрывала с кровати. Спайдер горел в лихорадке, и когда Рурк усадил его, подперев подушками, начал бредить и что-то невнятно выкрикивать. Рурк взял кружку с водой из рук жены и стал осторожно поить юношу. Сначала тот отталкивал его руку, потом, распробовав вкус, жадно выпил все, и опять заметался в беспамятстве.
– Еще, – велел Рурк, и Саммер тотчас выполнила его приказание. Рурк с бесконечным терпением продолжал поить больного и попросил жену заварить чай. После того как он влил в Спенсера обжигающий напиток, тот мгновенно вспотел, да так сильно, что простыня промокла насквозь. – Принеси воды, нужно его обтереть.
Саммер взяла пустое ведро.
– Какого черта ты делаешь?
– Водяной насос во дворе, – пояснила она.
Рурк немедленно устремился к ней.
– Чтобы я больше не видел, как ты таскаешь тяжести! – зычным голосом крикнул он, и Саммер с радостью выпустила ручку ведра. Они обтерли Спайдера, напоили чаем, потом снова обтерли. Чистых простынь больше не было, и пришлось положить юношу на голый тюфяк.
Рурк пощупал вспухшие на шее Спайдера шишки. В паху чумных бубонов не было, и это расстроило Рурка. Плохой знак – обычно выживали те, у которых бубоны назревали и прорывались, выводя из тела больного яд. Но Рурк не стал волновать Саммер и предложил на этот раз напоить Спайдера вином с водой.
После трех кружек Спайдер обмяк и задышал чуть ровнее.
– Ну вот, теперь он немного поспит. Я ненадолго оставлю тебя. Нужно попробовать раздобыть какой-нибудь еды. Бьюсь об заклад, у тебя сегодня крошки во рту не было.
– Я не голодна, Рурк. Слишком устала и издергана, чтобы есть.
– Не желаю ничего слушать. Я достану еду, чего бы это ни стоило, и накормлю тебя.
Саммер покорно кивнула: сил на споры и возражения не осталось.
– Но вечером запрещено выходить на улицу! – вспомнила она. – Тебя остановит стража!
– Пусть попробуют! – бросил Рурк.
Саммер, вероятно, задремала, потому что, казалось, прошло всего несколько минут, прежде чем вернулся Рурк. Он принес жареного каплуна и бутылку сидра, чем мгновенно пробудил в ней ностальгические чувства. Отломив ножку, она грустно улыбнулась:
