«Пусть собирает. Будет хоть какой-то стимул в её жизни. Странно. Стимул в жизни – собрать на похороны. Абсурд! Да только не в России. А при таких пенсиях, как у нас платят, глядишь, ещё и поживёт».
Он решил, что потом при случае вернёт её деньги или раскроет ей правду, когда Царькова захочет поставить на могиле дочери дорогой памятник. Еще немного обсудив ситуацию, они решили, что похороны нужно устраивать завтра, чтобы было всё по-христиански – на третий день.
Вечером, когда Грачёв заехал к следователю забрать разрешение, к нему подошёл старшина отделения и сказал, что подполковник Козлов дал указание выделить на похороны автобус «пазик», на котором обычно полицейские выезжали для обслуживания культурно-массовых мероприятий или на оцепление митингов. Грачёв не стал отказываться и попросил еще пару сопровождающих, которые помогли бы поднести гроб к могиле.
Всё это время Егор думал о своей дочери. О том, чтобы сказать ей о смерти этой женщины, не было и речи. Он был больше обеспокоен тем, что Настя очень скучала и начинала устраивать ему истерики. Девочка нуждалась в матери. И что делать с этим, он не имел понятия. В коридоре он столкнулся с Татьяной, которая вроде как случайно оказалось на другом этаже здания. Пермякова, знавшая все подробности произошедшего, выразила ему свои соболезнования.
– Я очень искренне сопереживаю тебе, – попыталась выразить своё отношение к его потере бывшая коллега. – Ты настоящий мужчина, который умеет любить, и я представляю, насколько тебе тяжело. Похороны завтра?
– Да, – кивнул Грачёв, внимательно разглядывая Пермякову, не понимая, что она хочет.
– Я бы хотела тебя поддержать и прийти на её похороны, – наконец озвучила Татьяна.
– Как хочешь, – пожал плечами Егор, зная, что всё равно автобус из отделения поедет пустой…
…Утром автобус был подан к дому Зинаиды Фёдоровны. Там кроме Царьковой его уже ждало семейство Нужняк, которые также хотели попрощаться с покойной, появление которой в их жизни принесло немало перемен. Андрейка, войдя в автобус, первым делом попросил Грачёва, чтобы тот разрешил ему нести гроб с телом его Лошадкиной. В чёрной рубашке, трезвый и серьёзный – настоящий мужик. Только краснота век выдавала, что ещё совсем недавно он плакал.
Митрофановна в чёрном шерстяном платке и чёрном драповом пальто села молча к окну, ни с кем не здороваясь. Она уже знала о заключении экспертов, признавших «мошенницу» дочерью «барыни», и поэтому была сосредоточена. Она проиграла и теперь старалась «сохранить лицо».
Через короткое время автобус припарковался у морга, и Грачёв отправился получать тело. В морге царила непонятная суета. По всему помещению хлопали двери, и туда-сюда, словно при эвакуации, сновали сотрудники мертвецкой. Могло создаться впечатление, что в морге ожили покойники и теперь персонал прикладывал все усилия, чтобы разложить их по штатным местам – кого в гроб, кого в холодильник. Сотрудники, узнав, что приехали за телом дочери Царьковой, менялись в лице и шарахались от Грачёва, словно он также был одним из их «оживших» мертвецов.
В конце концов к нему вышел заведующий моргом и стал, краснея и бледнея, распинаться в извинениях за произошедший казус. По его словам, произошла ошибка и молодые врачи, проходящие у них практику, думая, что тело женщины не будет востребовано, произвели ряд учебных вскрытий, в том числе продольный распил лицевого скелета, и таким образом тело, за которым приехала мать, они могут выдать только в закрытом гробу.
– Нам же следователь говорил, что её будут хоронить за государственный счёт. – По телу заведующего пошли нервные пятна, говорящие о его сильном волнении и переживании случившегося.
«Надо же, каким многострадальным стало её пребывание на земле. Детдом, потеря памяти, тюрьма… Даже после смерти её тело не оставляют в покое».
— Выдавайте тело, вурдалаки, – с трудом сдержался Грачёв.
«Ей в принципе должно быть уже всё равно. Может, послужит на пользу этим медикам и они спасут кому-нибудь жизнь».
— Я уже распорядился, – оживился заведующий. – Её приготовили, переодели и уже положили в гроб.
По его сигналу где-то за стенкой раздались удары молотком.
«Быстро, однако, они всё устроили и стучат молотками, словно боятся куда-то опоздать».
– Я вас очень прошу, только не вскрывайте крышку. – Когда гроб с телом был готов к выдаче, ещё раз подошёл к Грачёву «пятнистый» заведующий. – Я не хочу скандала. Вы же бывший сотрудник, должны меня понять. Меня за это могут уволить.
Через пять минут накрепко заколоченный гроб, обитый красно-бордовой тканью с чёрной окантовкой, уже стоял на выдаче. Егор позвал мужчин, и они наконец внесли гроб в автобус.
– Я хотела бы отпеть Машеньку. – Увидев вместилище тела любимой дочери, Зинаида Фёдоровна с любовью провела рукой по ткани и наклеенному небольшому распятию. – Там, в церкви, и простимся.
– А что это они крышку заколотили раньше времени? – возмутилась Митрофановна, попытавшись её приподнять.
Все, ожидая ответа, посмотрели на Грачёва.
– Что вы на меня так смотрите, будто это я заколачивал крышку?! – разозлился Егор, предчувствуя, что этот казус, случившийся в морге, может выйти наружу.
– Да не расстраивайтесь и не переживайте вы так, – подала голос Татьяна Пермякова, обращаясь к пожилым женщинам. – Как мать решит, так и будет.
Священник небольшой кладбищенской церквушки, узнав, что гроб заколочен, удивился, сказав, что это первый случай и что покойника надо сопроводить по-христиански, надев нательный крестик и вложив ему в руки распятие. Царькова настояла, и крышку попытались открыть, но она была настолько крепко заколочена и такими крупными гвоздями, словно хоронили не человека, а какую-то нечистую силу. Пришлось позвать работников кладбища, и они, используя гвоздодёры, с великим трудом, попортив обивку и целостность крышки, всё же вскрыли гроб, который оказался пуст. В нём лежали равномерно распределённые по всему пространству три двадцатипятикилограммовых мешка с цементом. Сказать, что все испытали шок, – ничего не сказать.
Батюшка стал креститься и вознёс молитву Господу, призывая все святые силы помочь обуздать «сатанинские игрища». Полицейские сразу стали звонить руководству, докладывая о произошедшем. Остальные молчали, не зная, что сказать и как реагировать. Только Царькова была рада. Об этом Грачёву подсказала еле видимая и прячущаяся в уголках её губ улыбка. Она отказалась ехать в морг и разбираться с его служащими в произошедшем. Всю обратную дорогу она читала молитвы и благодарила Бога, утвердившего её в вере и второй раз указавшего ей на путь покаяния…
* * *
…В морге выяснилось, что тело Лошадкиной Марии непонятным образом исчезло из холодильной камеры, куда его положили сразу по привозе с места аварии и ни разу оттуда не доставали. Заведующий попытался скрыть это обстоятельство, поскольку не смог бы объяснить руководству произошедшее во вверенном ему заведении, и понадеялся, что авось пронесёт, придумав для этого историю с обезображенным трупом. Не пронесло! Заведующего моргом уволили.
