— Все закончилось! — крикнул Невин. — Все закончилось!
Три сильных удара, три удара грома, прогрохотали сквозь фиолетовый свет, в то время как внизу белые, как смерть, цветы кивали бутонами. Невин встал на колени и склонил голову в знак верности. После этого он позволил столбам исчезнуть. Истощенный, Невин чувствовал, как серебряная нить тянет его назад, в его физическое тело, которое лежало где-то очень, очень далеко.
Саркин вынул кинжал из сердца Аластира и вытер его о лицо мертвого учителя.
— Месть! Она сладка, как мед.
Он встал и вышел в кухню как раз вовремя, чтобы увидеть, как работник выбегает через черный ход. Саркин позволил ему уйти — не было времени гнаться за человеком, который знал о них так мало.
Поскуливая, как щенок, Камдель лежал на соломе возле очага. Когда Саркин склонился над ним, Камдель отшатнулся от ножа.
— Я не собираюсь убивать тебя, малыш, — убирая нож в ножны, сказал Саркин. — Я собираюсь снять тебя с цепи. Мы должны быстро уезжать.
Когда Камдель застонал вслух, Саркин заколебался. Его опять охватило непонятное чувство. Его ручного лорда ожидала несчастная жизнь, и неважно, получает ли он сексуальное наслаждение от хозяйских пыток.
— А, конское дерьмо! — резко воскликнул Саркин. — В конце концов, ты все-таки снова увидишь своего проклятого отца.
Проклиная себя за то, что впервые за много лет поддался глупому чувству жалости, Саркин подхватил кожаный мешок с книгами Аластира.
— Будь здоров, мой прекрасный благородный лорд, — сказал он.
У Камделя от облегчения по щекам потекли две тонкие струйки слез. Саркин выбежал во двор, где ждал его конь, уже готовый и под седлом.
— Ган! Будь ты проклят! Где ты?
Тишина в ответ. Саркин развернулся, обводя взглядом двор фермы. Никого. Очевидно старик увидел шанс обрести свободу и им воспользовался. Теперь нет времени беспокоиться о нем, подумал Саркин. Конь топнул ногой и тряхнул головой.
— Тихо, тихо! Мы уезжаем.
Саркин убрал ценные книги в седельные вьюки, сел в седло и быстро выехал с фермы, но направил коня не на широкую дорогу, а в горы. С тех самых пор, как они обосновались на ферме, он обдумывал пути бегства и теперь следовал плану. Саркин проехал с четверть мили, когда услышал позвякивание сбруи, что означало приближение гвербрета и его людей. Он быстро спешился и сжал челюсти коня. Позвякивание приблизилось… миновало… медленно затихло вдали.
— Ну вот, наш олух и попадет к ним, — прошептал Саркин.
Он снова сел в седло, зная, что опасность еще не миновала. После того, как Братство узнает о судьбе Аластира, Саркина будут искать наемные убийцы — а они уже находятся в Дэверри. Ему придется бежать, постоянно прятаться, никогда не задерживаясь на одном месте. И все это время он будет изучать книги и узнавать пути к власти. Может, ему удастся уходить от ястребов достаточно долго, чтобы накопить магические знания и спасти свою жизнь. Может быть. Это была его единственная надежда.
Как только Невин погрузился в транс, Джилл отправилась назад, в рощу, в то время как Родри оставался рядом со стариком. Бледный лунный свет падал на ручей, белые стволы берез казались призрачными. В наполненной двеомером тишине Джилл болезненно воспринимала звук собственного дыхания. Невин лежал так неподвижно, что ей постоянно хотелось встать рядом с ним на колени, чтобы проверить, жив ли он. Внезапно Джилл услышала шорох позади себя и развернулась с мечом наготове.
— Заяц, — сказал Родри.
Джилл знала, что он видит в темноте, поэтому она отвернулась, продолжая смотреть на гребень горы в ожидании движения, которое будет означать, что враги зашевелились. Внезапно Невин застонал. Как только он повернулся на бок, Джилл шагнула к старику. Со смутной мыслью, что его отравили, она бросилась на землю рядом с ним. Невин наполовину сел, затем снова рухнул, но все это время его глаза были плотно закрыты, дышал он медленно и неторопливо.
Невин дернул ногой, чуть не попал по Родри, затем перевалился на живот и стал делать суетливые движения всем телом, как краб, в результате чего сдвинулся на фут. Он едва не ударился головой о камень, Джилл схватила старика за плечи и попыталась прижать его к земле, но в состоянии транса мастер двеомера оказался значительно сильнее, чем Джилл. Невин легко сбросил руки девушки и перевалился на бок. Ругаясь, Родри упал рядом с Джилл, чтобы помочь ей.
Они долго сражались с телом Невина, а оно извивалось, содрогалось и бросалось из стороны в сторону. Один раз Невин ударил Родри в челюсть. Тот громко выругался, но все равно продолжал держать старика. Джилл молилась Богине, чтобы та не подпустила к ним сейчас никого из врагов.
Наконец Невин безвольно рухнул на землю, и в лунном свете Джилл увидела, как он улыбается. Его губы двигались, словно он разговаривал. Наконец старик стал абсолютно неподвижен.
— О, боги, — прошептала Джилл. — Неужели он умрет.
Именно тогда Невин открыл глаза и улыбнулся ей.
— Что я делал? — спросил старик. — Дергался? Бился?
— Как выброшенная на берег рыба, — Родри отпустил его.
— Иногда во время транса такое случается, — старик сел и огляделся вокруг, словно только что проснулся. — Кто из вас убил Аластира?
— Никто, — ответила Джилл. — Мы оставались с тобой. Здесь никто не появлялся.
— В таком случае, Блейн и его люди должны быть уже на ферме. Нет времени объяснять. Нам надо спешить.
Они добрались до фермы практически одновременно с Блейном и его боевым отрядом. Как раз начало рассветать и небо серело. Гвербрет, который ехал во главе своих людей, рысью понесся к ним. Он казался очень раздраженным.
— Спасибо всем богам, что с вами все в порядке! — рявкнул Блейн. — Мы обыскивали горы в поисках вас.
— Я должен извиниться перед вами, ваша светлость, — сказал Невин. — Но сражение уже закончилось.
Камдель услышал, как они въезжают во двор фермы. Он весь напрягся, его мышцы свело от ужаса, когда он понял, что не умрет от голода, а будет спасен. Со стоном ужаса он резко поднялся на колени, Звякнула прикрепленная к лодыжке цепь. Она была достаточно длинной и позволяла ему встать и сделать несколько шагов. На кухонном столе лежал нож с длинным лезвием, которым можно перерезать себе горло или вены. Только бы дотянуться до него. Камдель хотел смерти, он жаждал ее, потому что она была единственным, что сотрет позор и заставит забыть ужасную правду — правду, которую ему открыл Саркин.
Цепь позволила ему добраться до стола, но нож лежал слишком далеко. Камдель склонился вперед и вытянулся. Он лег на стол грудью и тянулся, и тянулся, пока наконец ему не удалось мазнуть по рукоятке кончиками пальцев. Снаружи донеслись голоса. Два из них Камдель узнал — гвербрета Блейна и Родри Майлвада из Аберуина. Они увидят, что сталось с начальником королевских бань. Напрягшись так, что у него заболели плечи, Камдель дотронулся до ножа. Он с трудом перекрестил два пальца на рукоятке, подобно ножницам, но когда начал притягивать нож к себе, руку свело судорогой и нож полетел на пол. Он ударился о край очага, отскочил и теперь лежал вне пределов досягаемости Камделя.
