Поднимаясь по древнему лицу, которое плачет, понимаешь — из его дряхлых пор сочится сила, питающая юность.
Ну не чудо ли этот ребенок? Настанет день, когда народы будут выкрикивать наше имя, а моя Лилит навсегда останется в их памяти.
— Значит, мы должны разгадать эти загадки, чтобы найти дорогу? — уточнил Баглос.
— Автор пишет, что схема — карта, указывающая дорогу к крепости. Паоло говорит, картинки в игре в загадки говорят игроку, какое ключевое слово содержит загадка, а по соединяющим их линиям определяют порядок, в каком их следует решать. Значит, если мы сумеем сопоставить загадки с картинками на схеме, у нас будут подсказки, которые помогут найти крепость. Придется разгадывать загадки. Сначала о ноге.
— Путешествие начинается с дороги, которая никогда не замирает, а у ее путников нет ног. — Баглос поморщился. — О ногах говорится только здесь. Надеюсь, ты хорошо разгадываешь загадки, потому что для меня это так же непонятно, как и схема.
— Да, когда-то у меня получалось. Мне говорили, я отлично их разгадываю. Но я никогда не играла в такую игру.
Паоло сидел у огня, с тоской глядя на горшок с кипящей в нем водой, его надежды на трапезу испарялись вместе с водой, от которой даже ничем не пахло.
— Вот он наш герой, погибает с голоду, — сказала я, — а я обещала досыта кормить его, пока ему не исполнится двадцать.
— Я буду польщен принять на себя эту обязанность, — объявил Баглос. — Самому бойкому в мире парнишке не грозит голодная смерть!
Пока Баглос колдовал над котелком, я бродила между березами в поисках Д'Нателя, чтобы сообщить ему радостную новость. Но принца нигде не было, гнедой жеребец тоже исчез. Мы съели горячую кашу и снова упаковали вещи, а принц так и не появился. День шел к вечеру, мы беспокоились все больше. Баглос не находил себе места. Я твердила себе, что Д'Натель поехал вперед на разведку, искать выезд обратно на дорогу, а может быть, ищет поворот на Йеннету. Я старалась сосредоточиться на загадках, но когда бледное солнце закатилось и на холмы спустилась ночь, я решила, что случилось что-то ужасное. А когда костер Д'Нателя погас, я была уверена, что Наследник Д'Арната не вернется.
29
Я была в смущении. «Рассуждай разумно, Сейри, — говорила я себе. — Не паникуй». Я стояла рядом с нашим укрытием и прислушивалась, но мягкий шорох березовых листьев в безлунной ночи заглушал лишь крик охотящейся совы. «Варианты. Думай».
Могли ли зиды схватить его? Если да, то сейчас он, скорее всего, мертв или стал тем, чем они хотели его сделать, и не имеет значения, что мы предпримем. Я посмотрела на остывающие угли костра. Последняя искра ярко засветилась оранжевым и потемнела. Этот вариант неприемлем.
Что же тогда? Мог ли он пострадать в каком-нибудь самом заурядном происшествии: падение, несчастный случай, разбойники? Если да, то мы никак не поможем ему, прячась в камнях. Дождь прекратился почти тогда же, когда Д'Натель исчез. Как только рассветет, мы сможем пойти по его следам.
Мог ли он решить, что больше не нуждается в спутниках? Не похоже. Он принимал мою помощь, доверял мне, он ценил Баглоса. Почему же он покинул нас?
Оставалось самое неприятное предположение, что он вообще отказался от выполнения своего долга. Со дня пожара он нес на своих плечах тяжесть обоих миров, не имея никакой опоры. Ни воспоминаний. Ни понимания самого себя. Рисковать жизнью и тем, что осталось от его разума ради мира, которого он не помнил, ради верности и чести, которых не ощущал. Селина сказала, он лишен личности. Как же можно жить с такой пустотой? Многие бежали бы от подобного. Но и это не причина, потому что, когда я призывала его вспоминать, он старался, и он делал все, чтобы оберегать нас в пути.
Ночь медленно подходила к концу. Клубящиеся тучи, прорезаемые розовыми и зелеными молниями, заслонили ночные звезды, угрожая вскоре снова пролиться на нас дождем. После того как в полночь Паоло сменил меня на часах, я все равно не смогла заснуть. Я стояла у разлома в гранитной глыбе, накинув на плечи влажное одеяло, и молила, чтобы не смыло следы копыт.
Наступило утро. Как я и боялась, ночной дождь смыл все следы Д'Нателя. При свете зари выяснилось, что наше пристанище находилось в основании зеленого холма, возвышающегося над океаном травы и камней, таинственный Курган Пелла, догадалась я: интересный факт, если бы не необходимость спешить. Кейрон был уверен, что холм был священным местом, где наши предки — мои предки — поклонялись горам. В самом деле, громада Стены Дориана нависала над нами, словно горы воспользовались прикрытием грозы, чтобы подобраться ближе. А где-то в бесплодной долине между Стеной и Курганом находилась река Гленавен и деревенька Йеннета, когда-то носившая имя Триглеви.
Я не находила никаких следов, способных рассказать о судьбе Д'Нателя. Баглос предложил, чтобы мы разделились и с час ехали в разных направлениях, а затем вернулись бы к Кургану. Голос его звучал безнадежно, как никогда с момента встречи с господином.
— Гнусные предатели с лживыми языками похитили его, — сказал он. — Они убили его, пролили его кровь на Мосту… Авонар потерян.
Мои поиски не принесли результата. Я нашла множество поросших травой холмов, мало отличающихся друг от друга, и еще больше гранитных монолитов, выступающих из сырой земли, словно ростки новых гор. Когда мы снова встретились у Кургана, результат поисков был ясен без слов. Баглос молча повел нас к дороге. Мы поедем в Йеннету. Если Д'Натель захочет и сможет, он будет ждать нас там.
Как только утренняя мгла окончательно рассеялась, мы подъехали к развалинам умирающей деревушки, к кучам каменных обломков, которые когда-то были аккуратно сложенными стенками или невысокими домиками, способными защитить от ледяного зимнего ветра, дующего со Стены Дориана. Дорога превратилась в вязкое болото, из которого в самых неожиданных местах выглядывали обломки скалы, мы спешились и повели коней в поводу, боясь покалечить их. Немногие уцелевшие деревенские постройки были потрескавшимися, крошащимися и заросшими сорняками. Свинья жадно рылась в грязи. Гибнущее поселение чудовищно контрастировало с горным массивом, лежащим у него за спиной, словно доказывая, что творения рук человека — всего лишь жалкая пародия на творения природы.
Человек с впалыми щеками высунулся из двери обшарпанного дома. Я поприветствовала его, но он прикрикнул на собаку, жмущуюся к его ногам, и захлопнул дверь. Чуть дальше по дороге, в обнесенном камнями огородике стояла женщина. Она наблюдала за нашим приближением, трое оборванных детей цеплялись за ее юбки. Ее огород, хоть и не роскошный, был более ухоженным, чем что-либо вокруг. Повинуясь ее жесту, детишки убежали.
Я заговорила с ней с почтительного расстояния.
— Здоровья и процветания тебе, добрая женщина, да будет зажиточным твой дом.
— Да будет гладким ваш путь, — ответила женщина. В ее жиденьких косах блестела седина, лицо морщинистое, хотя она значительно моложе меня. В обнаженных жилистых руках она держала заржавевшую мотыгу.
