Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 129
Я взбиваю подушку, ложусь поверх покрывала и притворяюсь, что читаю книгу. Очень удачно притворяюсь – всякий, поглядев на меня, решит, что я действительно читаю. На самом же деле произвожу в уме сложные манипуляции. Чтобы дело прошло удачно, нужно взять любое число от четырех до девяти, умножить его на двадцать, потом прибавить сто двадцать четыре и поделить то, что получилось, пополам. У вас получится определенная цифра. Дальше вы должны ее реализовать – половину от цифры раз шмыгнуть носом (держать при этом руку на правом колене), а вторую половину – клацнуть зубами, только тихо, чтобы те, кто за вами наблюдает, не заметили. Затем нужно произнести шепотом:
I khow a fourth
It will free me quickly
If foes should bind me fast
With strong chains,
A chant that makes
Fetters spring from the feet,
Bonds burst from the hands.[39]
После этого все ваши враги ослепнут – ненадолго, на полчаса. То есть они будут видеть вас, но для них вы будете лежать и тупо таращиться в книгу, что бы ни делали на самом деле.
А на самом деле я откладываю книжку, поворачиваюсь лицом к стене и внимательно смотрю на дыру в штукатурке.
Она глубокая. Что там внутри – непонятно. Беру зажигалку, зажигаю огонек и пытаюсь осветить глубину. Вроде бы ничего, штукатурка как штукатурка, серая, ничего не блестит.
Дудки, меня не проведешь! Я-то знаю, что там внутри. Видеокамера! Только специальная – такая, какую обычным взглядом не определишь.
Я достаю жвачку, сую в рот сразу четыре подушечки, разжевываю и залепляю дыру – умело, так, что снаружи и не поймешь, что видеокамера залеплена.
Думаете, я на самом деле сошел с ума? Да нет, просто развлекаюсь, убиваю время. Кривляюсь, можно сказать. Научился всяким глупостям от соседей-психов, от них и не такому научишься.
Теперь можно спокойно полежать, подумать о жизни и о том, что со мной произошло.
* * *
После прихода к власти Ганса-Сазонова передо мной открылись радужные перспективы. Конечно, никто не предложил мне должность директора городского департамента здравоохранения, да и не было смысла предлагать. Не мое это дело – людьми руководить, мой удел – стоять за операционным столом. Однако всего лишь через три недели после выздоровления я покинул свою больницу и перешел на работу в клинику куда более богатую, если не сказать роскошную – в ту самую, в которой меня реанимировали и поставили на ноги. Элитная больница, совмещенная с санаторным комплексом, расположенная в бору под названием «Сосновый рай», на берегу чистейшего лесного озера, в получасе езды от города. Все это великолепие в целом называется «Клиника жизни». Кто ее владелец? Михаил Константинович Благовещенский, известный в городе эндокринолог, доктор медицинских наук. Конечно же, фрагрант.
Вы можете назвать мои действия предательством, ведь до этого я много разглагольствовал о патриотизме, о том, что нужно трудиться на месте, кое дано тебе богом, о долге своем перед главврачом Серафимычем и так далее. Не совсем так, друзья мои. С родной больницей я рассчитался сполна. Моими стараниями она получила столько современного оборудования, в том числе и лапароскопического, сколько не получала за последние лет двадцать. Руки мои чесались от желания поскорее опробовать новую аппаратуру, но так и не дошли до нее. На работу ко мне приехала весьма представительная делегация – Женя, Майор и даже Агрба собственной персоной.
– Собирайся, док, – немногословно сказал Родион. – Поехали.
– Куда?
– Увидишь.
Хотя меня лечили в «Клинике жизни», я толком не видел ее, прикованный к кровати. Теперь же меня вел по комплексу лично Благовещенский, породистый профессор лет пятидесяти, выглядящий, как и положено подлизе, не больше, чем на сорок, хотя и с длинною бородою. Он неторопливо шествовал по отделениям, оперблоку, лабораторной службе, и показывал свои владения. Глаза мои полезли на лоб, рот открылся от изумления и не думал закрываться. Такого я не видел даже в Германии.
«Клиника жизни» существовала уже около двух лет, но я никогда не слышал о ней. Немудрено: официально она открылась только после победы Сазонова на выборах. А до этого полуразрушенный санаторий, купленный Благовещенским (а точнее, сообществом фрагрантов), перестраивался с первого кирпича до последнего. Не знаю, как они отбивались в последние месяцы от чистильщиков – многое в истории с «Чистилищем» так и осталось для меня неясным. Но факт в том, что уже почти год больница вовсю работала, обслуживая подлиз и их приближенных. Теперь же, когда Ганс стал мэром, клиника распахнула свои двери для всех. Точнее, для всех тех, кто обладает толстым кошельком. Уточняю: очень-очень толстым.
Иногда я представлял такой больнично-санаторный комплекс в мечтах, теперь увидел мечту воочию. «Клиника жизни» не просто лечила – давала гарантию выздоровления любому пациенту, даже самому безнадежному. К переливанию фрагрантской крови, как сразу заявил мне Благовещенский, прибегали лишь в крайних случаях, даже при онкологических болезнях. Это требовалось редко: все здесь было на самом высоком уровне – и оборудование, и врачи. Не буду подробно рассказывать о больнице, красивом парке и уютных санаторных коттеджах. В сущности, ничего экстраординарного – элитная клиника для богатых, построенная по европейскому образцу. И все же нечто особенное присутствовало.
– В настоящее время клиника заполнена на сто процентов, – сказал Михаил Константинович, когда мы закончили обход и сели пить чай в его кабинете. – Около трети пациентов составляют иностранцы. Мы могли бы отдать им половину мест, это выгодно, но имеются некоторые нюансы, которые необходимо учитывать. Очередь в наш комплекс расписана уже на два года, и вместить больше мы просто не в состоянии. Тем не менее через две недели мы начнем лечить определенный контингент больных – совершенно бесплатно, даже не задействуя средства ФОМСа. Для этого достраивается отдельный трехэтажный корпус, – профессор ткнул ручкой в макет здания, стоящий на столе. – Он уже почти готов к эксплуатации.
– Бесплатно? – я удивленно покачал головой. – Вы представляете, чем это грозит? Вас затопит людской волной, Михаил Константинович! Это все равно что бесплатная путевка в рай! Тысячи пациентов будут осаждать вашу клинику днем и ночью, рыдать, клянчить, просить, показывать свои культи и язвы, и обливать вас грязью на каждом перекрестке, в каждой газете и телепередаче, если вы им откажете. А отказывать придется большинству – клиника не резиновая. Вам это надо? Зачем ломать элитный статус больницы – тихий и надежный?
– Вы правы, Дмитрий Андреевич, – Благовещенский улыбнулся, провел пальцами по длинной волнистой бороде, приличествующей скорее священнику, чем врачу. – Нас ждут определенные трудности, но на то и существуют проблемы, чтобы их решать. Вы ведь встречались с Иваном Алексеевичем? Беседовали?
Ознакомительная версия. Доступно 26 страниц из 129
