«Должно быть, он знает этих людей».
Послышались звонкие девичьи голоса. Девушки-лебеди. Закончив выступление, они спешили в свою гримерную. Прошло какое-то время, и они группами по нескольку человек начали покидать здание. Они болтали и смеялись, направляясь по коридору к выходу. Никто, похоже, не заметил прячущуюся в полумраке Нину. «Неужели…» Ее мысли беспорядочно метались, сердце немилосердно стучало в груди. Она ждала. Мимо прошла большая компания, и Нина решила рискнуть.
Она вышла из темноты и пристроилась позади их. Еще одна безликая балерина, спешащая домой. Они дошли до двери, у которой стоял вооруженный караульный. «Веди себя естественно. Не спеши. Ты балерина, окончившая работу. В косметичке у тебя обычные вещи, необходимые каждой девушке». Идущие впереди рассмеялась, и Нина изобразила на лице искреннюю улыбку. Пусть думают, что она поняла шутку. Как во сне Нина проскользнула мимо уставшего постового, который и не подумал никого останавливать для проверки документов.
Глава шестнадцатая
Только приехав на работу, Дрю заметила, что забыла надеть гранатовый перстенек.
На мгновение она почувствовала себя так, словно оказалась голой в общественном месте. Такое с ней еще не случалось. Обычно Дрю в последнюю минуту замечала отсутствие своего талисмана и возвращалась, чтобы надеть его. А сегодня еще, как назло, такой важный день!
Но Дрю не считала себя суеверным человеком, поэтому постаралась успокоиться и заняться делами. Включив компьютер, она первым делом решила проверить электронную почту. Чувство тревоги не проходило.
Первым в списке входящих было сообщение от матери. На этот раз мама переслала ей е-мейл своего приятеля Германа, чей сын будет участвовать в Бостонском марафоне[62]с целью собрать деньги для зараженных ВИЧ сирот в Уганде. В сообщении была ссылка на его сайт и номер счета, на который можно переводить пожертвования. Само по себе сообщение было вполне невинным, но Дрю вспомнила, как недавно мама обмолвилась, что Эрик и Карен, увлекающиеся бегом на длинные дистанции, усиленно тренируются и хотят осенью принять участие в Дублинском марафоне. Разозлившись, Дрю хотела было написать короткий ответ с настоятельной просьбой посылать сообщения исключительно на ее личный, а не служебный почтовый ящик, но сдержалась.
И дело было не только в счастье, переполнявшем ее. Вчера Григорий долго рассказывал о приемных родителях, о путанице чувств и страстном желании узнать истину, о долгих и безрезультатных поисках. И Дрю поняла, насколько ей повезло с родителями. Их взаимоотношения нельзя было назвать простыми, особенно с матерью. Дрю и любила ее, и винила в своих неудачах, но всегда и при любых обстоятельствах мать была рядом.
Не исключено, что подобные чувства мама испытывала по отношению к своей матери. Бабушка Рита была волевой женщиной и любила говорить начистоту. Ее манера поведения не могла временами не раздражать дочь. Не из-за этого ли мама так упорно игнорирует свои корни? Она забыла родной язык, отгородилась от своего прошлого. Даже единственную дочь она назвала английским именем.
Размышляя над этим, Дрю подняла трубку телефона и набрала номер родителей.
В трубке раздался мамин голос. Первым делом Дрю поблагодарила ее за присланные записки деда.
— Я передала тетрадь одному человеку. Он все переведет.
— Хорошо. Потом расскажешь, что там написано, — словно говоря о безделице, попросила мать.
— Думаю, мы сможем прочитать его вместе, — высказала Дрю то, о чем уже давно думала.
Чувствовалось, что мама удивлена.
— Я привезу перевод с собой.
— Ты собираешься приехать к нам?
— Да. Я приеду на папин день рождения. — Эта идея только сейчас окончательно оформилась в ее мозгу. — Это будет воскресенье, а в понедельник у меня выходной. День патриотов[63]все-таки.
— День патриотов…
— Я вот думаю, что бы подарить папе.
— Встреча с тобой будет для него подарком.
Дрю напрасно ждала, что мама выразит радость по поводу ее приезда. Разговор продолжался, но Элли так и не произнесла слов, которые ждала от нее дочь. Только по тону было ясно, что мама довольна.
Григорий провел утро словно в тумане. Как странно, что одно событие, одно замечательное событие может все изменить! Ничто в этом мире теперь не казалось ему недосягаемым. Если чудо случилось, если его, Григория Солодина, пятидесятилетнего вдовца, смогла полюбить такая женщина, то почему бы судьбе не улыбнуться и другим людям?
Словно в подтверждение по голосовой почте пришло сообщение от редактора, заинтересованного в издании стихов Золтана. Одно солидное издательство начало новую переводную серию под его общим руководством.
«Я давний поклонник творчества Золтана Ромхани, — говорилось в сообщении, — и рад возможности опубликовать его новые стихотворения».
Давно уже Григорий не чувствовал себя таким окрыленным. Наконец-то он свободен от бремени, тяготившего его все эти годы! Загадка писем из виниловой сумочки и стихотворений Виктора Ельсина утратила свою остроту. Григорий, наверное, так никогда и не узнает, читал ли поэт эти письма, позаимствовал ли из них образы для последних своих стихов. Теперь это неважно. Куда важнее то, что Григорий наконец-то понял: эти письма ценны сами по себе. В них заключена чья-то жизнь, неважно чья; важно, что письма эти искренние, подлинные. Вполне возможно, он никогда не сможет со стопроцентной уверенностью сказать, кто написал их. Ничего. Теперь Григорий знал: неуверенность — часть тайны жизни. Рядом с неуверенностью всегда соседствует уверенность в любви — к Кристине, а теперь к Дрю, уверенность в настоящей дружбе. Конечно, можно снова заняться сравнительным анализом писем и стихотворений, если не для публикации, то хотя бы для самого себя, но это уже неважно. Интересно, даже интригующе, но не жизненно важно, как прежде. Теперь он свободен!
Повернувшись к столу, он взял переданную Дрю тонкую тетрадь. У него оставалось свободным с четверть часа. Потом, в обеденный перерыв, надо будет кое с кем встретиться. Если почерк разборчивый, то на беглое прочтение времени хватит.
