Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
– Нашумим! – угрюмо сказал прапорщик.
– Дык, товарищ Сухов, мы уже засветились! – скривился Скорострел. – Нам бы теперь хоть какую информацию из данной ситуации выжать! Сам что предлагаешь?
– Разделиться! – твердо сказал Сухов. – Большая часть будет водить преследователей, а небольшая группа, заметя следы, продолжит выполнение основного задания – дойдет до Бункера и все там разведает.
– Хорошая идея! – похвалил Павел и задумался. – Так и сделаем! Товарищ Сухов, отбери трех бойцов и иди к Бункеру. Ты лучше нас всех с этой задачей справишься! А мы начнем хоровод водить! Лейтенант, ты тоже возьми несколько ребят – самых-самых, и устрой засаду на головной дозор противника. Думаю, их там не больше двух-трех человек будет, чисто возьмете в ножи – главные силы и чухнуться не успеют. Главное – хоть одного «языка» живым приведи! А лучше – парочку, чтобы показания сверить.
Офицеры синхронно кивнули головами, подтверждая получение приказа. Уже через десять минут три группы красноармейцев разошлись в разные стороны. Причем две из них старательно заметали следы, а самая большая, наоборот, усиленно топала ногами, старательно приминая мох и с хрустом давя сучья.
Лейтенант Красной Армии Петр Кублицкий был лучшим выпускником на спецкурсе Ростовского общевойскового училища. И всего через три года несуетливой службы в крупной войсковой части попал в элитный разведотряд майора Сапожникова, проводящий операции в Подмосковье. Здесь, в самом сердце выжженной земли, лейтенант провел полгода. Повидал всякого – и полубезумных «диких» бредунов, и забитых крестьян, ездил на развалины городов. Несколько раз принимал участие в боях, но особо выделиться, как ему мечталось, так и не вышло. И уже чуть ли не личной пощечиной Кублицкий посчитал назначение командиром штурмовой роты какого-то бывшего бандита с пустошей, милостью генерала Третьяка получившего гражданство и даже неизвестным способом сумевшего дослужиться до звания лейтенанта. Ведь должность ротного просто обязаны были доверить ему, Петру, отличнику боевой подготовки. То, что назначенный его командиром Скорострел, несмотря на одинаковый с Петей возраст, воюет больше десяти лет, прошел через огонь и воду, хлебнул лиха и закалился как златоустовский клинок, «домашний» юноша Петя Кублицкий предпочел не заметить. Однако, хоть и затаив обиду, лейтенант все-таки не стал гадить исподтишка, а продолжил честно исполнять обязанности взводного, а после формирования разведгруппы – заместителя. И выполнял их довольно грамотно. Крайнее задание Петр воспринял как возможность отличиться, поэтому подошел к организации засады со всем прилежанием. Он сделал только одну ошибку – недооценил противника, привыкнув за последний месяц к крайне низкой подготовке солдат из Бункера. Поэтому Кублицкий «пожадничал», решив брать живьем обоих идущих в головном дозоре.
Но преследующие разведгруппу красноармейцев солдаты оказались егерями – особым, заточенным на действия в лесу против РДГ подразделением. Самым-пресамым элитным спецназом «подземных». Все егеря имели великолепную боевую подготовку и за прошедшие с момента «выхода» из Бункера пять лет успели получить немалый практический опыт, постоянно участвуя в стычках с мелкими группами бредунов.
Засада, в принципе, удалась. Идущие в головном дозоре егеря заметили красноармейцев, только когда те упали им на плечи. Но в завязавшейся рукопашной схватке быстро скрутить их не удалось, а от главных сил, идущих всего в пятидесяти метрах за дозором, на шум драки моментально выслали подкрепление. И рукопашная сразу переросла в перестрелку, в которой численное превосходство оказалось на стороне егерей. Красноармейцев спасло бы мгновенное, без оглядки бегство – отрыв всего на пару десятков метров и рассредоточение могли лишить противника всех козырей. Тут Кублицкий сделал вторую ошибку – ввязался в огневой бой, личным примером удержав на месте своих бойцов. На то, чтобы окружить их и забросать гранатами, у егерей ушло больше часа, потери составили пять человек убитыми и восемь ранеными. Но даже разменяв «три к одному», красноармейцы погибли впустую, не выполнив задание и засветив свою принадлежность к Красной Армии. Ведь егеря сразу догадались, что на этот раз имеют дело не с бредунами, и удвоили бдительность. Мало того – вызвали по рации подкрепление, практически всю роту.
И это подразделение начало стягивать петлю окружения вокруг предполагаемого места нахождения разведгруппы. Пашка узнал об этом, только когда дозорные наткнулись на солдат противника на том направлении, где их быть не должно. Резко уведя группу в сторону, лейтенант уже к вечеру принимал доклад о третьем отряде противника. Красноармейцев обкладывали, как медведя. Свободным казался только путь на восток, уводящий в сторону от подземного города.
Каким-то чудом через кольцо сумел пробраться Сухов со своими людьми. Но основные силы уже через два дня попали в отлично организованную засаду. Потеряв в бою треть личного состава, Паша, словивший две пули в плечо и руку, сумел увести оставшихся на север, избежав встречи с загонщиками. А «подземные» плотно сели разведчикам на хвост. Еще два дня красноармейцы, связанные полудесятком раненых, пытались оторваться, кружа по болотам. Тщетно – егеря крепко держали след.
Утром третьего дня Скорострел, поняв, что им не уйти, связался по рации с майором Сапожниковым, известив его о провале экспедиции. Выход в эфир был воспринят командованием «подземных» чуть ли не как сигнал к общему нападению. На ликвидацию прорыва бросили все резервные силы, частично оголив дальние посты. Именно это позволило прапорщику Сухову, виртуозно просочившись мимо оставшихся «секретов», пройти к самому Бункеру. Сухов со своими бойцами провел над подземным городом два дня, срисовав линии обороны и местоположение внешних сооружений – вентиляционных камер и выходных шлюзов. В финале своей эпопеи прапорщик умудрился взять ценного «языка» – офицера из «дружины». Который, под угрозой пыток, обозначил на карте минные поля и долговременные огневые точки, а также рассказал много интересного об устройстве сигнализации и организации охраны. Вскоре товарищ Сухов благополучно покинул территорию бункера и через несколько дней вышел к Михайловке.
А Пашка, решив дать «последний и решительный бой», кликнул добровольцев, в которые записались все способные держать оружие, даже раненые – то есть со своим командиром осталась вся разведгруппа.
Засаду организовали по всем правилам военного искусства – егеря, первыми вышедшие к позиции, погибли, даже не успев толком понять, что происходит. Бой шел почти весь день. К одному отряду егерей вскоре присоединилось еще два, и разведчикам пришлось сражаться в полном окружении. Красноармейцы не жалели патронов и гранат, частенько контратаковали, жертвуя собой, и все-таки одолели врага – уцелевшие егеря в панике бежали, бросив раненых.
Победа далась бойцам Красной Армии большой кровью, в живых остались всего три человека – сам Пашка, получивший тяжелую контузию от близкого взрыва гранаты, пулеметчик Ложкин, раненный в обе руки, и Катя, каким-то немыслимым образом оставшаяся целой.
Плюнув на маскировку, красноармейцы перестали кружить и двинулись к оставленным у Михайловки машинам по прямой. Назад ползли со скоростью червя – в день проходили всего по десять-пятнадцать километров. Еда закончилась на второй день, вода на третий. Хорошо хоть, что хватало бинтов и обезболивающего.
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 106
