Все трое склонились над хрупкой фигуркой. В полутьме отчетливо виднелась лишь капельница, через которую Саре переливали кровь — первая группа, резус отрицательный. К носу шла тонкая кислородная трубка, приклеенная кусочком липкой ленты. Повязку с плеча сняли, входное отверстие было раскрыто и зафиксировано зажимами. Кровотечение остановилось, еще мокрые волосы были аккуратно зачесаны назад. Сара выглядела невероятно слабой и бледной.
Эверетт повернулся к начальнику медицинской службы.
— Она ведь умерла. Я… я проверял — пульса не было…
— Да, сэр, это и неудивительно, когда в организме нет крови. Нет крови — нет давления. Она едва не погибла от кровопотери, поэтому и пульс не прощупывался. — Врач что-то записал в карточке и посмотрел на Эверетта. — Она сильная девушка. Будет жить. Переведем ее на «Иводзиму» — там извлекут пулю.
— Боже, — проговорил Менденхолл, глядя на Сару — одного из немногих людей, кого он мог назвать своим другом.
Эверетт подождал, пока врач отойдет и усядется за стол, а потом погладил Сару по щеке.
Девушка открыла глаза. Какое-то время она смотрела перед собой, затем смежила веки.
— Где… Джек? Он спас… спас мир? — прошелестела она очень медленно и неразборчиво.
— Да, Сара, спас. — Эверетт склонился над девушкой и шептал прямо в ухо. Она опять засыпала. — Ты спи. Мы будем здесь.
Менденхолл с Райаном повесили головы, понимая, что неизбежно наступит тот жуткий момент, когда Саре придется сказать о гибели Джека.
— Да. — Эверетт выпрямился. — Джек спас весь мир.
Эпилог ПОСЛЕДНИЙ ИЗ ДРЕВНИХ
База группы «Событие»
Авиабаза «Неллис», штат Невада
Найлз Комптон не спеша шагал рядом с президентом Соединенных Штатов. Верховный главнокомандующий выглядел куда старше своих пятидесяти двух лет. Охранников не было — их оставили в приемной у Найлза. Президент полагал, что если ему и здесь угрожает опасность, то тогда никакие меры предосторожности все равно не помогут.
— Я вечно сомневаюсь в своих решениях. Сколько жизней я погубил, ожидая слишком долго?
Найлз помолчал, глядя прямо перед собой. Коридор семнадцатого уровня, изгибаясь, уходил вдаль. Элис Хэмилтон и Вирджиния Поллок шли в десяти шагах позади и не слышали слов главы государства.
— Правильнее судить по тому, сколько жизней ты спас. Любой другой подход неконструктивен.
— Я ожидал более решительной поддержки.
Найлз пожал плечами и посмотрел на друга.
— Мир меняется, а мы не становимся умнее. Мы уверены, что сумеем легко распознать врага и что он ни за что не окажется среди нас. Самый опасный враг — тот, кто думает так же, как мы; кто мечтает править людьми, которых считает ниже себя — хотя на самом деле… — Он на мгновение умолк. — Ты сделал все, что мог, и даже больше. Люди по всему миру теперь чуточку больше доверяют друг другу, потому что ты все же доказал нашу невиновность, хотя в нее никто не верил. Тебе стали верить, а в наше время, Джим, это дорогого стоит.
Найлз подошел к двери, у которой замер навытяжку капрал морской пехоты. На ней было выведено черными буквами «Изолятор».
— Что ты намерен делать с этой парочкой? — спросил президент.
Комптон жестом велел охраннику отпереть дверь.
— Я думаю, у них многому можно научиться. Но еще я думаю, что они предали родину, предали тот мир, который называли своим. Их род две тысячи лет знал о коалиции Юлиев абсолютно все, но самонадеянно молчал. Мы с тобой потеряли много замечательных ребят только оттого, что коалиции позволили творить свои дела безнаказанно, и в этом их вина — сколь бы ни благородны были их намерения.
Дверь открылась. Найлз переступил порог, заглянул в обставленный нехитрой мебелью двухкомнатный изолятор и замер. Плечи его поникли.
— Что за…
Слова так и не сорвались с губ президента. Он увидел, куда смотрит Комптон.
Кармайкл Ротман и Марта Лафлин мирно сидели на узенькой кушетке. Голова Марты покоилась на левом плече Ротмана, и все выглядело так, словно старики просто заснули. На столике перед ними валялся на боку пустой пузырек. Весь морфий пропал.
Найлз вошел и ощупал у обоих запястья, взял со стола записку, прочел ее и протянул президенту. На ней было выведено: «Виновны».
Комптон уселся в тесное креслице и закрыл лицо руками.
Президент с любопытством оглядел стариков, положил записку на место и покачал головой.
— При всех своих знаниях и мудрости… они не нашли лучшего способа загладить вину?
Найлз поднял глаза.
— У людей, которые много знают, развивается смертельная болезнь. Имя ей — недостаток воображения… Нет, — он направился к двери, — они не видели иного пути. Именно поэтому их род прервался. — В дверях Найлз обернулся. — Так и должно было произойти.
Тихий океан
В двухстах милях восточнее Японии
Генерал-майор Тхон Си Куан, бывший командующий вооруженными силами Корейской Народной Демократической Республики, облачился в белую шелковую рубашку и белые же муслиновые брюки. Сидя на корме двухсотфутовой яхты, зарегистрированной на одну из корпораций Томлинсона, он потягивал холодный чай. Экипажу было приказано не спеша следовать к Тайваню, где Куану вручат достойную награду за верную службу коалиции Юлиев.
Бегство из Кореи генерал спланировал давно. Он отчалил от берега на простой рыбачьей лодке, а на яхту перебрался уже в Японском море, в заранее оговоренной точке. Куан понимал, что объявлен одним из опаснейших преступников всепланетного масштаба, но получив деньги, он легко уйдет от преследователей, когда весь мир зашатается под ударами коалиции. Предложенная за поимку награда была попросту смехотворной, если учесть масштаб его преступлений, — жест со стороны американцев скорее символический.
Стюард подал ему еще стакан чая со льдом и направился на камбуз роскошной яхты. А поставив поднос на столик, вдруг повернулся и стремительно зашагал к хищно заостренному носу судна, где уже собралась вся команда.
Он закрепил на носу яхты портативный радиомаяк и жестом велел всем лезть за борт.
С оборудованного новейшими приборами мостика выскочил капитан и закричал на них, однако пятнадцать членов команды спокойно сели в лодку, завели мотор и отошли. Тут-то капитан и услышал гул прямо над головой.
Щурясь, он посмотрел на залитое солнцем небо, но так и не увидел своей смерти. Две американские ракеты разорвали в клочья роскошную яхту стоимостью двадцать два миллиона долларов.
Два палубных истребителя «Суперхорнет» с авианосца «Теодор Рузвельт» с ревом вышли из пике и устремились вверх.
Жюри присяжных из пятисот погибших моряков американского флота вынесло генерал-майору Тхон Си Куану свой приговор.
