лишь поверхностная рана. Ты не умрешь от потери крови.
Так странно, что он разговаривал со мной, словно мы были приятелями. Он бросил пальто парню в перчатках, а затем захлопнул дверь фургона после того, как залез ко мне. Он сел, когда фургон снова начал движение.
– Ты удивляешься, почему, черт возьми, ты тоже не в канаве, верно?
Я кивнул.
– Ну, потому что мне все еще нужно, чтобы ты показался старику Романа. Как только я скажу ему, что ты убил его сына, он тебя выпотрошит, и я выберусь из всего этого дерьма.
Я просто уставился на него.
– Ты хоть представляешь, как сильно Мэгги ненавидит Сэма?
Это был странный переход, но я принял это и покачал головой.
– Она так его ненавидит, что согласилась позвонить ему вместо меня и пригласить его к себе.
Я молчал, не сводя с него глаз.
– Знаешь, с твоей смертью, Джи, Сэмми снова станет таким, каким был. Если Роман уйдет, все доказательства моей причастности уйдут вместе с ним. Так что, видишь ли, я верну свою жизнь, верну своего напарника - и все это только благодаря тому, что ты и Роман окажетесь мертвы.
Я поморщился, и он улыбнулся.
– Лодыжка болит, да?
Я кивнул.
– Извини. Я развяжу тебя, когда мы доберемся до склада. Я принесу тебе одеяла. Не хочу, чтобы ты замерз до встречи со стариком, – он изучал меня. – Знаешь, чтобы ты был готов - старик, возможно, не убьет тебя быстро. У него старомодные представления о мести, а учитывая, что ты убил его ребенка и все такое... тебя может ждать долгая ночь.
Я почувствовал, как у меня свело живот.
– Меня не будет рядом, Джи. Это будет странно - всю жизнь знать, что с тобой случилось, и никогда не рассказать об этом Сэму. Он будет так счастлив вернуться ко мне, когда все, что они найдут, - это кусочки тебя.
Трудно было не сорваться, но если бы я это сделал, то испугался бы, что произойдет. Казалось, он получает удовольствие от того, что другие страдают. Я не собирался доставлять ему удовольствие... по крайней мере, пока не придется.
– Сэмми будет в полном отчаянии, а я буду рядом, чтобы помочь ему справиться с этим. Я даже найду ему новую девушку.
Мои глаза мгновенно наполнились слезами. У меня защемило сердце при одной мысли о том, что Сэм может полюбить кого-то, кроме меня.
– Педик, кусок дерьма, – прорычал он мне, а затем наклонился вперед и занес кулак. Я даже не почувствовал удара.
****
Все тело болело. Мне было холодно даже через два одеяла, потому что стена, у которой я лежал, была как глыба льда. Я слышал, как что-то копошится в темноте, и знал, что это могут быть только крысы. Я попытался успокоиться, чтобы не задохнуться. Я нащупал веревку между руками и увидел, что она тянется за мной к стене. Она была завязана узлом над моей головой на шкиве. Посмотрев на нее, я понял, что меня можно подвесить за запястья, если кому-то так захочется. Пошевелив ногами, я почувствовал, как лодыжка запульсировала новой болью, а затем поискал в карманах телефон. Не было ничего удивительного в том, что он пропал. Каким же копом должен быть Доминик, чтобы упустить мой телефон? Я снова лег, потому что голова раскалывалась и кружилась. Я не хотел, чтобы меня вырвало. Я закрыл глаза, чтобы не упасть в обморок. Это не помогло.
****
Меня толчком разбудили, и, когда я поднял голову, надо мной стоял Доминик. В руках у него были галлон воды и ведро.
Когда я поднял голову с пола, он опустился на корточки и поставил то и другое рядом со мной.
– Выпей это и помочись в это, – он лениво улыбнулся. – Не перепутай их.
Я посмотрел на него.
– Ты голоден?
Я покачал головой.
– Будешь, – вынес он приговор. – И я хочу тебя кое о чем спросить... Сэмми встречался с ОВР?
– Что такое АВР? – спросил я.
– ОВР, – поправил он меня. – Ладно, думаю, нет. ОВР - это отдел внутренних расследований, Джи.
И снова было забавно, что он называл меня Джи, как будто мы были приятелями, как будто мы просто сидели и разговаривали, а вовсе не как в ситуации жизни и смерти.
– Ты меня слышал?
– Ага.
Он хихикнул.
– Знаешь, мой приятель Марко говорит, что если ты сделаешь ему минет, он даст тебе еще несколько одеял. Думаю, тебе стоит. Здесь градусов тридцать [29] или около того, Джи. Мы сидим в офисе, где тепло. А здесь, на складе, ты, блядь, отморозишь себе задницу сегодня ночью.
Я покачал головой.
– Да ладно, Джи, подумай об этом. Ты все равно больше не увидишь Сэмми. Он бы хотел, чтобы ты хотя бы согрелся, – он сказал это так, будто это было очевидно. – А что такое пососать небольшой член для такого парня, как ты? Уверен, ты отсосал сотням парней.
– Нет.
– Да ладно, Джи, готов поспорить, что ты отлично делаешь минет.
– Звучит так, будто ты хочешь это знать, – сказал я, чтобы разозлить его. Я боялся, что при другом раскладе меня заставят.
– Ебаный хуесос! – его голос стал ровным и холодным, а затем он встал и ударил меня ногой по ребрам.
Я свернулся в клубок и увидел, что его ботинок приближается к моему лицу.
Я почувствовал, что моя голова взорвалась, а потом все снова стало темно.
****
Мне было так холодно. Я не мог вспомнить, чтобы мне когда-нибудь было так холодно. Меня разбудил стук зубов. Когда я сел, меня чуть не стошнило, но я сдержал тошноту, а когда протянул руку, чтобы потрогать волосы, то понял, что они за что-то зацепились. Я потянул и освободил их другой рукой. Словно тяжелый, туго облегающий браслет, который больно соскальзывает, натирает, но восстановление занимает считанные секунды. Я резко дернулся и поднял руку перед лицом.
– Вот черт, – вздохнул я, осознав, что веревка соскочила с моего правого запястья. На холоде мои руки ссохлись, и веревка, которая была туго натянута, уже не держалась. Потребовалось всего несколько секунд, чтобы снять ее с другой руки. Это, стало быть, одно из многих преимуществ маленького роста - веревки и наручники необходимо было постоянно подтягивать.
Я обнаружил, что
