Батарейка долго не протянет.
— Все в порядке? — спросил я.
Я изо всех сил старался не заразить Келли своей паникой, но понимал, что скоро грянет беда. Если телефон замолчит, запомнит ли она, что я велел ей делать?
— Я ничего не вижу, Ник.
Несколько секунд я соображал, стараясь припомнить подробности планировки.
— Ничего, Келли, теперь очень медленно подойди к раковине. Встань рядом с каминной полкой.
— Что это такое?
— Ну, это вроде того, куда вы ставите кастрюли. Видишь ее?
— Да.
— Отлично, а теперь найди выключатель справа. Видишь?
— Сейчас посмотрю.
Она замолчала и через две-три секунды сказала:
— Вижу.
Наверное, она включила маленькую флюоресцентную лампу, которая освещала кухонный стол; в голосе ее слышалось облегчение.
— Хорошая девочка. Теперь вернись и очень осторожно закрой дверь на кухню. Сделаешь это для меня?
— Конечно. Ты заберешь меня, Ник?
Я далеко не был в этом уверен. Может, мне стоило сейчас остановиться и просто сказать ей, чтобы она открыла дверь и ждала меня? Нет, к черту. Эвану в любой момент могут сообщить о смерти Симмондса.
— Само собой заберу, но только если будешь делать, что я скажу, договорились? Прижми телефон к уху и очень осторожно закрой дверь.
До меня донесся характерный скрип.
— Теперь подойди к раковине, посмотри под ней и поставь все бутылки и все, что под ней стоит, на стол. Сделаешь это для меня?
— Хорошо.
Наступила тишина, потом послышался негромкий стук переставляемых бутылок и банок.
— Я все поставила.
— Отлично! А теперь очень тихо прочти, что написано на этикетках. Сможешь?
— Нет, не могу.
— Почему?
— Тут слишком много всего и слишком темно, я не могу.
Я узнал эту дрожь в голосе: она больше не хотела выполнять мои команды.
Черт, как все затягивается!
— Все в порядке, Келли, просто подойди к выключателю у двери и зажги свет. Не спеши. Сделаешь?
— Хорошо, — прогнусавила она, словно у нее заложило нос.
Я уже прекрасно знал этот звук. За ним, если я не буду осторожен, последуют слезы — и провал.
Я услышал, как она, шаркая, идет к выключателю.
— Теперь я все вижу, Ник.
— Отлично. Вернись и прочти, что написано на этикетках, ладно?
— Да.
Она вернулась к столу, и я услышал, как она одну за другой поднимает упаковки с чистящими средствами.
— «Аякс».
— Хорошо, Келли. Что там еще?
Черт бы все побрал, это уж чересчур. Я изо всех сил прижал трубку к уху и затаил дыхание, желая Келли успеха. Я был на грани нервного срыва, сердце готово было выскочить из груди. Я корчился, как буйно помешанный в смирительной рубашке, извиваясь, немо подражая движениям Келли. Бросив случайный взгляд на соседнюю будку, я увидел, что болтавшая с подругой женщина протерла запотевшее стекло, чтобы лучше видеть меня, и теперь, похоже, вела репортаж. Должно быть, я напоминал серийного убийцу со своим расцарапанным лицом, всклокоченными волосами, в насквозь мокрой одежде.
Громкий стук ударившегося о дерево металла заставил меня подпрыгнуть.
— Келли? Келли?
Молчание, затем она снова взяла телефон:
— Прости, Ник. Я сбила со стола ложку. Не заметила. Мне страшно. Я не хочу этого делать. Пожалуйста, приезжай за мной.
Я чувствовал, что она вот-вот расплачется.
— Не волнуйся, Келли. Все в порядке, в порядке.
Она шмыгнула носом.
Нет, только не теперь, черт, не теперь!
— Все хороню, Келли, все хорошо! Я не смогу забрать тебя, если ты мне не поможешь. Ты должна быть храброй. Эван хочет убить меня. Ты одна можешь мне помочь. Сделай это ради меня, ладно?
— Скорей, Ник, пожалуйста. Я хочу, чтобы ты приехал.
— Все хорошо, все хорошо.
Да нет, не все хорошо, Ник, потому что твои чертовы деньги, Ник, тают.
У меня остались последние монеты — этого надолго не хватит. Я опустил еще монету, и она, звякнув, выскочила обратно; пришлось лезть за новой.
Келли перешла к другим этикеткам. Большинство слов она прочесть не могла. Я попросил произносить их по буквам. Как только она называла три буквы, как я додумывал остальное.
— Нет, это не годится. Читай дальше.
Мозг мой напрягся, стараясь припомнить составляющие и формулы. Наконец она прочла название вещества, которое могло мне пригодиться.
— Келли, теперь ты должна слушать очень внимательно. Это зеленая банка, да? Поставь ее куда-нибудь, где сможешь снова найти. Теперь потихоньку подберись к соседней комнате, где стиральная машина. Знаешь?
— Знаю.
У Эвана было место всему, и все было на своем месте. Я даже знал, как аккуратно разложены вилки у него в буфете.
— Рядом с дверью — буфет, и в нем синяя бутылка. На ней написано «антифриз».
— Что?
— Антифриз. А-Н-Т-И… Принеси и поставь ее на стол, хорошо?
Телефон клацнул о кухонный стол. Я вспотел еще больше.
Казалось, прошла вечность, прежде чем Келли снова подошла к телефону.
— Я принесла.
— Поставь на стол и открой.
Я услышал, как телефон снова положили; Келли запыхтела и зашмыгала носом, с трудом открывая крышку.
— Не получается.
— Просто поверни. Ты же знаешь, как открывают бутылки.
— Не могу. Не поддается. Я стараюсь, Ник, но у меня руки дрожат.
Затем я услышал долгий негромкий звук и понял, что Келли начала плакать.
Черт, этого только не хватало. Ничего не выйдет.
— Келли, Келли, с тобой все в порядке? Поговори со мной, ну же, давай, поговори.
Молчание.
Откликнись, Келли, откликнись!
Тишина. Я слышал только, как она старается сдержать слезы и шмыгает носом.
— Ник, я хочу, чтобы ты забрал меня. Пожалуйста, Ник, пожалуйста.
Она уже вовсю всхлипывала.
— Просто не торопись, Келли, просто не торопись. Все хорошо, все в порядке. Я здесь, не волнуйся. Ладно, давай просто постоим и послушаем. Если что-нибудь услышишь, скажи мне, а я тоже буду слушать.
Я прислушался. Мне хотелось убедиться, что Эван не проснулся. Кроме того, мне нужна была передышка; в такие минуты в бою всегда нужна передышка, иначе ошибки начинают расти, как снежный ком, и люди сами запутываются; поэтому давайте выждем и в то же время будем действовать так быстро, как только возможно. Я точно знал, что́ надо делать, но беда заключалась в том, что я не мог объяснить это ребенку, к тому же чувствующему давление, и заставить ее действовать спокойно и тихо — не говоря уже о том, что деньги у меня кончались, да и батарейка мобильника долго не протянет.
