я тебя укрою, обниму и успокою,
знаю я, что под сердцем у тебя - поселилась часть меня.
А дело в том, что ты станешь мамой, станешь мамой - в первый раз,
и я всегда с тобой буду рядом, буду рядом, как сейчас.
А дело в том, что ты станешь мамой, станешь мамой - в первый раз,
и я всегда с тобой буду рядом, буду рядом, как сейчас
Пледом я тебя укрою, обниму и успокою,
знаю я, что под сердцем у тебя - поселилась часть меня.
А дело в том, что ты станешь мамой, станешь мамой - в первый раз,
и я всегда с тобой буду рядом, буду рядом, как сейчас
А дело в том, что ты станешь мамой, станешь мамой - в первый раз,
и я всегда с тобой буду рядом, буду рядом, как сейчас.
- Какое же счастье – нести бремя новой жизни и надежду на избавление от тьмы… - прошептала с чувством девушка, приподнявшись на локте и посмотрев на меня. – Милый, ты действительно счастлив?
Я задумчиво гладил ее лекку.
- Я много об этом думал, милая. Я не знаю, как ты жила до встречи со мной… наверняка, жизнь была беспросветной и темной. Но в одно я верю: в девушках вроде тебя, в твоих сестрах, к какой бы расе они не принадлежали, для меня скрыта надежда на улучшение этого мира.
- То есть… - она сбилась, прежде чем произнесла грязное слово, - ты видишь надежду в шуттах? Почему?
- Я… пока не могу точно ответить на этот вопрос. Но ощущаю, что вам под силу изменить окружающий мир. Пусть вы этого и не осознаете. Вам не дают права выбирать. Это неправильно. Вас разделили со своими семьями, приучили к наркотикам, уничтожили ваши личности, но в некоторых из вас теплилась надежда, в сердцах, мыслях, молитвах и мышцах. Рано или поздно, все вы освободитесь, и я буду рад помочь этому.
- Юрген… - ласково прошептала Зар’ина, сбросив одеяло на пол каюты. Я вздрогнул и взглянул на нее.
- Извини, мысли путаются.
- Ничего, я поняла всё, о чем ты промолчал. Потому что я люблю тебя. Я отдала тебе свою жизнь, свою любовь и свое тело. Для меня ты – та же надежда на лучшее. И я верю, что ты вернешь свет в Галактику. А также свободу моим сестрам. Я так счастлива, что ты хочешь от меня ребенка. Клянусь, я подарю ему жизнь! Он обязательно увидит мир, о котором мы с тобой мечтаем. Временами, я чувствую себя бессмертной.
- Отчего?
- Оттого, что ты любишь меня. Чистой, возвышенной любовью, о которой я не могла и мечтать, - она неожиданно стала покрывать мое лицо, шею, ключицы, грудь и пресс поцелуями.
Я не смог сдержать смех, потому что было щекотно. Она стянула с меня трусы и прошептала, обдав лицо горячим своим дыханием.
- Я принадлежу тебе, мой любимый господин. Мой Юрген. Я согласна стать твоей женой. Неважно, что нет свадьбы! Я вся твоя! И рожу тебе столько, сколько ты захочешь! Просто люби меня!
- Зар’ина, - прошептал я, поймав ее губы, а руками поглаживая ее спину. Она застонала от удовольствия, чувствуя растущее в теле возбуждение. В нос ударил сладковатый запах ее тела. И скоро мы соединились в едином любовном порыве, крепко держась за руки. Я смотрел, как подпрыгивают вверх и вниз ее острые высокие груди, отдаваясь волнам нашего ритмического танца и желал, чтобы это никогда не кончалось. Я отпустил ее руки, зарывшись носом в ложбинку между грудей, затем опустился языком вниз, поцеловал живот, отчего девушка откинулась назад, прогнувшись в пояснице, и издала сладостный стон, который подстегнул меня к более решительным действиям.
Только любовь нуждается в бессмертии, любовь есть высшее содержание жизни, окончательная полнота бытия, действительность индивидуальности.
- С тобой я чувствую себя целой, - прошептала Зар’ина, продолжая активно двигать бедрами мне навстречу. Легла мне на грудь, склонив голову набок. – Я люблю тебя, мой господин…
- Ты станешь самой счастливой мамой на свете, Зар’ина, мое яркое солнышко… - ответил я, и она лучезарно улыбнулась, подняв голову, и снова потянулась к моим губам, как умирающий от жажды путник, наткнувшийся на оазис с живительными влажными источниками.
- Стану, - уверенно произнесла девушка, повернувшись ко мне спиной. Я обхватил ее теплый влажный живот, водя губами по спине, а затем улегся поудобнее, потянувшись к ее шее.
Мы оба прислушивались к движению, толчкам и стуку наших сердец, бьющихся в унисон, как волны моря накатывают на берег в часы прилива – раз, два, три, четыре – стучало сердце, а в ушах плескалось шумное море – раз, два, три… скоро ласковый и неуловимый поток мыслей унес нас обоих на вершину горы, имя которой – Блаженство.
