– Именно так.
– И вы думаете, что это оружие готово к использованию? – спокойным тоном спросил Клейн.
– Я в этом уверен, – ответил Смит. – У Лазаря просто не может быть никакой другой причины для того, чтобы уничтожать людей и оборудование, которое он использовал для контроля за своими экспериментами. Он избавляется от балласта, готовясь нанести удар.
– И что вы посоветуете?
– Немедленно отыскать Лазаря и что там у него есть – лаборатории или фабрики, на которых он производит свое дерьмо. Мы убьем его и захватим его запасы нанофагов, прежде чем он распылит их, устроив крупномасштабное нападение.
– Коротко и ясно, полковник, – сказал Клейн. – Но не очень тонко.
– А у вас есть идеи получше? – агрессивно спросил Смит.
Глава «Прикрытия-1» снова тяжело вздохнул – в который уже раз за время из разговора.
– Увы, нет. Главная хитрость будет состоять в том, чтобы найти Лазаря, прежде чем окажется слишком поздно. А с этим пока что не справилась ни одна из западных спецслужб, хотя бились больше года.
– Я думаю, что Абрантес рассказал мне почти все, что нам требуется, – возразил Смит. – Беда только в том, что по-испански я худо-бедно могу объясняться, а вот португальского, можно сказать, не знаю. Мне нужен точный перевод того, что он сказал, когда я спросил его, где сейчас находится Лазарь.
– Я смогу найти кого-нибудь, кто сможет нам помочь, – сказал Клейн. Его дыхание в телефоне вдруг смолкло, затем послышался негромкий щелчок, и Клейн снова заговорил: – Так, полковник, я подключил запись. Диктуйте.
– Диктую, – отозвался Смит. Сосредоточившись и стараясь тщательно воспроизводить произношение и ударения, которые делал умирающий, он повторил последние слова Витора Абрантеса: – Os Asores. O console do sol. Santa Maria.
– Готово. У вас есть еще что-нибудь?
– Да. – Смит снова нахмурился. – Абрантес сказал мне, что его застрелил человек, которого он назвал «один из Горациев». Если я не ошибаюсь, то я сталкивался уже с двумя из них в первый раз возле Теллеровского института и теперь здесь, в Париже. Мне хотелось бы понять получше, что могли представлять собой эти ублюдки, эти великаны-близнецы… и сколько еще их может существовать!
– Я постараюсь раскопать все, что будет в моих силах, Джон, – пообещал Клейн. – Но это, вероятно, получится не сразу. Вы можете еще некоторое время пробыть там, где находитесь сейчас?
Смит кивнул и обвел взглядом окружавшие поляну высокие деревья. Пятна серебристого лунного света на них чередовались с глубокими тенями.
– Да. Только постарайтесь сделать это как можно быстрее, Фред. У меня нехорошее чувство, что время сейчас заметно ускорилось.
– Вас понял, полковник. Держитесь.
Телефон отключился.
* * *
Смит расхаживал взад-вперед по поляне. Он чувствовал, что напряжение в нем непрерывно нарастает. Его нервы были натянуты до предела. Прошло уже больше часа с тех пор, как он поговорил с Клейном. Серая полоса на востоке заметно посветлела.
Внезапно раздавшийся звук заработавшего автомобильного мотора не на шутку напугал его. Резко развернувшись, он увидел, что маленький черный «Пежо» тронулся с места и удалялся, смешно раскачиваясь и подпрыгивая, по изрытой колеями лесной дороге.
– Я отправила Макса и Льюиса обратно в Париж, – объяснила Рэнди. Она спокойно сидела на освобожденном Смитом пне и смотрела, как ее старый друг расхаживает по поляне. – Здесь и сейчас нам их помощь не требуется, и мне хотелось бы узнать побольше о том, что французской полиции удалось раскопать в развалинах штаба Движения.
Смит кивнул. Это имело смысл.
– Я думаю…
Его сотовый телефон завибрировал. Он быстро откинул крышку.
– Да?
– Вы один? – резко спросил Клейн. Его голос прозвучал на редкость напряженно, почти неестественно.
Джон осмотрелся. Рэнди сидела в нескольких футах от него. Питер, повинуясь своему солдатскому шестому чувству, выработавшемуся за много лет, пробудился от своего мимолетного сна.
– Нет, не совсем, – признался он.
– Это очень некстати, – сказал Клейн. Он помолчал, очевидно, решая, как ему поступить. – В таком случае вам придется говорить с величайшей осторожностью. Понятно?
– Да, – спокойно ответил Смит. – Что вам удалось узнать для меня?
– Давайте начнем с Горациев, – медленно проговорил Клейн. – Это имя из старинной древнеримской легенды о трех братьях-близнецах, которых выставили на поединок против воинов из враждебного города. Они славились храбростью, силой, воинским умением и преданностью.
– Пожалуй, все это подходит, – заметил Смит. У него в памяти всплыли две схватки с этими зеленоглазыми рыжими великанами. Оба раза он лишь чудом остался жив. Он вздрогнул. Мысль о скрывающемся где-то третьем человеке, обладающем такой же силой и умением драться, как те двое, была чрезвычайно неприятной.
– Французский художник-классицист Жак-Луи Давид написал на эту тему известную картину, – продолжал Клейн. – Она называется «Присяга Горациев».
– И она висит в Лувре, – перебил Смит, внезапно сообразив, почему имя показалось ему знакомым.
– Правильно, – подтвердил Клейн.
Смит мрачно покачал головой.
– Вот оно что. Выходит, что у нашего друга Лазаря пристрастие к классикам и весьма зловещее чувство юмора. Но мне кажется, что это не слишком-то поможет отыскать его. – Он тяжело вздохнул. – А вам удалось перевести последние слова Абрантеса?
– Да, – спокойно сказал Клейн.
– Ну? – нетерпеливо потребовал Смит. – Что же он пытался мне сказать?
– Он сказал: «Азорские острова. Остров Солнца. Санта-Мария», – ответил руководитель «Прикрытия-1».
– Азорские острова? – Смит, не на шутку удивленный, покачал головой. Азорские острова представляли собой принадлежащую Португалии группу маленьких островов в Атлантическом океане, расположенных примерно на той же широте, что и Лиссабон и Нью-Йорк. Несколько веков тому назад архипелаг являлся стратегической базой исчезнувшей к настоящему времени португальской империи, а сегодня существовал в значительной степени за счет экспорта говядины и молока и, конечно же, туризма.
– Санта-Мария – один из девяти островов Азорского архипелага, – пояснил Клейн и снова вздохнул. – Вроде бы местные жители иногда называют его островом Солнца, потому что он лежит на самом востоке архипелага.
– Так что же, черт возьми, находится на Санта-Марии? – спросил Смит, лишь с трудом сдерживая раздражение. Фред Клейн обычно не имел привычки так долго ходить вокруг да около перед тем, как перейти к сути.
– На восточной половине острова – мало что. Так, несколько крошечных деревушек.
– А на западной?
