делали.
Я люблю тебя и хочу, чтобы ты была счастлива и жила в свободном мире.
В конце концов, он пожертвовал ради бабушки жизнью, умер за нее – и мы были обязаны ему всем.
Эпилог
Шесть месяцев спустя
Огромный реактивный самолет взмывает к облакам. Солнце медленно сползает за горизонт, расплескивая по небу сверкающее великолепие света и оттенков заката. Самолет ложится на левое крыло, и я выглядываю в окно, чтобы посмотреть на раскинувшийся внизу Нью-Йорк. Мы поднимаемся все выше и выше, пока огни большого города не превращаются в крошечные мерцающие звезды.
На мгновение мое сердце сжимает печаль – тоска о том, что пошло в моей жизни не по плану: смерть матери, сложные отношения с отцом в течение многих лет и предательство Малкольма. Я думаю о двух годах, которые мы с ним провели вместе в его пентхаусе с видом на Центральный парк. Теперь наша светская, пропитанная шампанским совместная жизнь закончена. Но его измена уже не причиняет мне боли. Сейчас она кажется мне не более значительной, чем маленькие огоньки, оставшиеся на земле, мерцающие тем слабее, чем выше мы поднимаемся в ночное небо.
Звуковой сигнал оповещает нас, что самолет набрал нужную высоту, и индикатор ремней безопасности выключается. Печаль и сожаление о былых ошибках, которые только что кольнули сердце, мгновенно исчезают, сменяясь нетерпеливым предвкушением того, что ждет меня за океаном.
Сейчас весна, и в Лондоне как раз зацветают нарциссы. Я откидываюсь на спинку сиденья, представляя себе Темзу и Тауэрский мост. Эту неделю я буду их видеть из окна своего отеля. А квартира Джеффри будет на другой стороне реки.
Он обещал встретить меня в аэропорту – несмотря на утренний рейс, – и мне уже не терпится его увидеть.
Я снова представила, как во время войны моя молодая бабушка каталась на велосипеде по Гайд-парку под привязанными к земле пузатыми заградительными аэростатами, которые защищали Лондон от немецких бомбардировщиков. Я думаю о ее разрушенном доме на Крейвен-стрит и о том, как она карабкалась по грудам кирпичей и упавших балок, преодолевая боль от сломанных ребер и вывихнутого плеча, потому что отчаянно желала найти маленькую старинную шкатулку – единственное, что осталось у нее от Людвига. Если бы не эта шкатулка, я бы никогда не узнала правду о своем дедушке и не познакомилась с Джеффри. Наши с ним пути никогда бы не пересеклись.
Но мы встретились, и именно он первым узнал о моих берлинских открытиях: о письме и шкатулке, которые хранились у Ганса на чердаке. С тех пор мы с Джеффри стали общаться по электронной почте и по телефону. Он проявил себя как настоящий друг – во многих отношениях. И помог мне с одним очень важным делом.
Я лечу за океан, чтобы снова увидеться с ним и кое-что исправить.
Хотя брат Теодора, Генри, и его жена Клара давно покинули этот мир, бабушка разрешила мне связаться с нынешним графом Гранчестером. Я рассказала ему настоящую историю жизни его двоюродного дедушки Теодора и Вивиан, певицы, в которую он влюбился в начале Второй мировой войны, и молодой граф разрешил мне заменить надгробие в их семейном склепе.
С этим-то Джеффри мне и помог. К счастью, больше никто не прочтет, что там покоится Эйприл Хьюз. Новая надпись будет гласить: «Вивиан Гиббонс, любимая жена Теодора Гиббонса. 1915–1940».
Более того, Ганс пообещал связаться с берлинским историком, который собирает информацию для книги об одном из забытых героев Германии, Людвиге Альбрехте. Большая часть книги будет посвящена его тайной борьбе в качестве разведчика в Третьем рейхе, а также его вкладу в немецкое Сопротивление и в победу союзной армии. Историк уже связался с бабушкой, чтобы узнать о ее отношениях с ним. Она отправила ему копии фотографий, которые они с Людвигом хранили в своих шкатулках, и письмо для нее, составленное им незадолго до гибели.
Ганс также помог моему отцу связаться с несколькими двоюродными братьями и сестрами, о существовании которых он даже не подозревал – младшая сестра Людвига пережила войну. Ее уже нет, но в следующем году отец надеется поехать в Берлин и лично встретиться с родственниками. И я обязательно поеду с ним.
В салоне самолета гаснет свет, пассажиры устраиваются поудобнее, готовясь к долгому ночному перелету через Атлантику. Я думаю о том, что прошлое, его герои и их жертвы не забыты, – и эта мысль греет мне душу, пока я проваливаюсь в сон.
Мы приземляемся в аэропорту Хитроу, и я чувствую, как в моих жилах закипает волнение. Мне не терпится сойти с самолета, и я не могу дождаться, когда экипаж закончит все приготовления и позволит нам ступить на твердую землю.
Я спешу к пункту таможенного контроля, обгоняя всех на своем пути. Наконец я выхожу в зал прибытия – Джеффри в джинсах, кроссовках и легкой весенней куртке уже ждет меня. При виде его мое сердце радостно екает. Я тоже в кроссовках – и неожиданно осознаю, что сегодня суббота.
Он ослепительно улыбается:
– Наконец-то!
Джеффри еще красивее, чем я помню, – и мне вдруг становится ясно, что я пропала. Подхожу к нему и бросаюсь ему на шею.
Он крепко обнимает меня в ответ и тихо шепчет мне на ухо:
– Как же я рад тебя видеть.
Он заглядывает в мои глаза – и, прежде чем я успеваю осознать, что происходит, нежно целует меня в губы.
Меня окутывает легкость, словно в невесомости. Я чувствую, будто плыву по мирной реке в неизведанное будущее. И я совершенно уверена, что, каким бы оно ни было, впереди меня ждет счастье.
Слова благодарности
В первую очередь я хочу поблагодарить своего отца Чарльза, который скончался в 2018 году, а также свою прекрасную, любящую маму Ноэль Дусе. Спасибо вам обоим за то, что вырастили меня в окружении добра, любви и творчества и научили меня ценить то, что по-настоящему важно. Вы идеальные родители: вы привили мне чувственное и восторженное отношение к жизни, благодаря чему я сумела обрести свое счастье. Мне всего-то и надо было следовать вашему примеру.
Кстати, о восторгах: я получила огромное удовольствие, создавая эту книгу, но и подумать не могла, что на нее уйдет так много времени. Я потратила месяцы на проработку сюжета и изучение исторического контекста – и лишь потом взялась за текст. Первый черновик я написала от руки, не представляя, что в итоге эта история
