и пулеметчиков заставила отсрочить посылку из Соединенных Штатов лошадей, необходимых, главным образом, для артиллерийских частей. Правда, закупки лошадей в Испании и выделение некоторого количества их из французского и английского конского запаса позволили удовлетворить ближайшие потребности, но на доставку лошадей из Америки можно было рассчитывать только с сентября, что, как мы говорили выше по поводу французской армии, влекло за собой некоторые неудобства.
По этим отдельным данным можно судить об усилиях главного командования и штабов осенью 1918 г., необходимых для пополнения численного состава союзных армий. Если эту задачу и не удалось разрешить полностью, все же импровизированные мероприятия, к которым прибегли, всегда подсказывались мне двумя требованиями: не допустить замедления темпа операции и во что бы то ни стало сохранить число союзных дивизий.
2. Огнеприпасы и вооружение
Хотя снабжение боевыми припасами не представляло таких затруднений, как пополнение личным составом, все же оно внушало некоторое беспокойство.
К концу июля министр вооружения Лушер указал мне, что французские армии ежедневно расходуют в среднем 280 000 – 75‑мм снарядов, тогда как производится их только 220 000; поэтому он должен был покрывать разницу из запасов. В августе положение стало даже критическим ввиду задержки с отправкой из Америки во Францию стали для 75‑мм снарядов, и мне пришлось просить ген. Першинга настоять перед своим правительством на ускорении этой отправки.
Со своей стороны, ген. Петэл несколько раз и очень энергично предписывал своим подчиненным строго контролировать расход боевых припасов.
Кризис был полностью изжит только в октябре, когда Соединенные Штаты смогли посылать во Францию готовые снаряды.
От французской военной промышленности также потребовались напряженные усилия для постройки и ремонта многочисленных машин, необходимых для боя: орудий, самолетов, танков и т. д. В этой области нам приходилось удовлетворять не только наши собственные потребности, но и в значительной степени потребности американской армии, которую промышленность Соединенных Штатов еще не была в состоянии снабжать всей необходимой материальной частью. Я часто принимал в своей Ставке ответственных лиц, занимавшихся этими вопросами: Клемансо, Лушера, Тардье, ген. Буржуа, Ле-Рона и других. Я беседовал с ними о ходе работ или производства как во Франции, так и в Америке, о поставках американцам, о металле, который надо было затребовать в обмен у Соединенных Штатов, о необходимых закупках в Англии и т. д.
Чтобы уменьшить импорт угля и тем увеличить свободный тоннаж, мне пришлось, по просьбе Лушера, обратиться к Хейгу, прося его, чтобы британская армия уступила 4000 военнопленных для работы на шахтах Центральной Франции. Но Хейг не смог выполнить эту просьбу.
3. Пути сообщений
Известно, в каком состоянии систематического опустошения, отступая под нашими ударами, немцы оставляли территорию. Многие из этих разрушений отнюдь не оправдывались военной необходимостью, а объяснялись только той «радостью вредить» (Schadenfreude), которую наш противник возвел в догмат и использовал как средство борьбы.
Правда, 6 сентября я просил Клемансо довести до сведения противника, что он должен «под угрозой самой строгой ответственности и самых суровых репрессалий прекратить этот варварский образ действий», но разрушения продолжались в Северной Франции и в Бельгии вплоть до заключения перемирия.
Наряду с этими ничем не оправдываемыми разрушениями другие, вполне отвечающие военной необходимости, как разрушения на путях сообщений – железных дорогах, водных путях, очень задерживали наступление союзных армий. Восстановление этих путей сообщений было одной из важнейших задач, которые главному командованию и штабам пришлось разрешать осенью 1918 г. Оно потребовало активного руководства, опытного личного состава и большого количества технического имущества.
В августе 1918 г. управление этими службами было реорганизовано и придано главному командованию союзными армиями. Оно возглавлялось французским генералом[78] и имело основной задачей обеспечивать общие потребности союзных армий в отношении их снабжения и их сообщений, в особенности на отвоеванных у противника территориях; отсюда его название: «Главное управление сообщений и снабжения действующей армии».
Набор личного состава, необходимого для восстановления и эксплуатации путей сообщений, разрушенных противником, встретил серьезные затруднения. Несмотря на недостаток личного состава, от которого уже страдали армии, им пришлось выделить значительное количество рабочих-специалистов. Показывая пример, французская армия, со своей стороны, выделила для обслуживания железных дорог 100 000 человек. Для набора остальных пришлось прибегнуть ко всем возможным источникам: к репатриированным пленным из Германии, к рабочим, замененным на заводах военнопленными, к гражданским заключенным и т. д. Одно время даже Бельгия выделила личный состав службы эксплуатации для Северной Франции.
Что же касается материалов, необходимых для восстановления железных дорог, то их заказали либо французской, либо английской или американской промышленности. Так, из Соединенных Штатов поступало по 70 000 т рельсов в месяц, что позволяло восстанавливать примерно 200 км пути. Большая часть машин ремонтировалась министерством вооружений.
Наконец, мне пришлось обратить внимание на организацию службы портов и службы морского транспорта на освобожденном бельгийском побережье и дать по этому вопросу директивы ген. Дегуту.
Приведенный краткий очерк проблемы численности, военного материала и сообщений не имеет другой цели, как показать, насколько эта проблема влияла на развитие операций осенью 1918 г., каковы были в общих чертах размеры этой проблемы, встреченные затруднения, приложенные усилия.
Глава тринадцатая
Общее наступление союзных армий (с 15 октября по 11 ноября 1918 г.)
При своем общем движении вперед на фронте в 350 км, простиравшемся от Северного моря до Уазы, союзные армии, брошенные каждая по своему направлению, должны были встретить позиции противника, более или менее оборудованные, занятые более или менее крупными силами, способными оказать сопротивление, которое трудно было оценить заранее, разве только по характеру местности на каждом из этих направлений и по величине продвижения, оказавшегося возможным на каждом из них. Местность понижалась и становилась более ровной от правого фланга союзных армий к левому, от высоких берегов Мааса к обширным, сравнительно легко проходимым равнинам Фландрии. Там именно в прошлом, до Ватерлоо, решались судьбы Европы.
К северу от Уазы нам было легче всего сосредоточить и использовать превосходство сил. В настоящее время это превосходство заключалось, главным образом, в более многочисленной и лучше питаемой, чем у противника, материальной части. Об этом свидетельствовало значительное продвижение британских армий в этом районе. Нам надо было развивать его. Впрочем, ввиду сходящихся направлений наших ударов, удары, успешно нанесенные на каком-либо участке оборонительной системы противника, должны были отражаться и на соседних участках, приводя их к падению посредством охвата, даже если бы они и были способны к сопротивлению.
Поэтому 10 октября я ориентировал в этом смысле фельдмаршала и вместе с тем предписал ген. Петэну усилить французскую 1‑ю армию, наступавшую справа от англичан.
«Сегодня, 10 октября, наши успехи развиваются на трех направлениях:
1) на бельгийском направлении;
2) в направлении на Солем, Васиньи;
3) в направлении на Эну, Маас.
Самым выгодным является, благодаря успеху британских армий, направление на Солем, Васиньи. Поэтому успех на этом направлении следует развивать возможно большими
