— Нет, — ответил Вадим. — Я тебе нужен живым.
— Груз у тебя?
Вадим кивнул:
— Да.
Марат пристально на него посмотрел. Понял: не врет.
— Где?
— Так я тебе и сказал. В надежном месте.
— Как любил говорить Гарик: надежных мест не бывает.
— Хотелось бы сказать: царство ему небесное. Язык не поворачивается.
— Значит, ты и об этом знаешь? Откуда?
— Обыкновенная телепатия.
«Проговорился? — попытался понять Марат. — Или специально сказал?»
— Значит, груз ты ментам не отдал?
— За кого ты меня принимаешь?
— А меня заложил?
Вадим снова кивнул:
— Заложил.
— Накатал анонимку?
— Зачем? — удивился Вадим. — Просто пришел и рассказал.
— Куда?
— В МУР. Не веришь?
Марат усмехнулся:
— У нас с тобой прямо «Блеф-клуб»! А знаешь — верю. Ты всегда говоришь правду?
— Стараюсь, — ответил Вадим. — Зачем врать, если это не приносит ни пользы, ни удовольствия?
— И что же ты им рассказал?
— Все, что знал.
— А много ты знал?
Вадим пожал плечами:
— Много — не много, а тебе на вышку потянет.
Лицо Марата потемнело от бешенства. Подумал: «А может — взять? Отдать костоломам. Не расколется — вкатить наркоты. Неужели не заговорит? Заговорит! Не такие заговаривали!»
Да, заговаривали. Визжали, как свиньи, от боли и животного ужаса. Захлебываясь собственной блевотиной, выкладывали все: банковские счета, компьютерные коды, все до последнего тайника. Заговорит!
Но на смену этой сладкой, соблазнительной мысли тут же пришла другая, отрезвляющая: «А если нет?» Не такие заговаривали. Верно, не такие. С такими Марату еще не приходилось сталкиваться. Какой-то непонятный и оттого настораживающий опыт жизни был у него за спиной. Или опыт смерти? «Устал убивать», — об этом он сам как-то сказал. Этот опыт и сообщал ему поразившую Марата непривязанность к жизни, какое-то равнодушие и словно даже пренебрежительность к собственной безопасности.
Вот и сейчас: приехал, а вернее — заставил себя привезти, сидит как ни в чем не бывало, удобно устроившись в фирменном кресле, покачивает ногой — как бы в такт одному ему слышной музыке. Танцор — будь ты, змееныш, проклят!
Именно с момента появления в его жизни этого Вадима и началась вся дьявольщина. Марат чувствовал: выбрав его на роль козла отпущения в своей только что начавшейся игре с Аббасом, он словно бы разворошил древний скотомогильник, и оттуда вырвалась безжалостная чума и пошла выкашивать самых близких ему людей. Всего за неделю: Сергуня, Алик, Гарик. А дальше кто? Дальше — он, Марат. Вадим нес смерть. И нужно было немедленно, сию же минуту, раздавить его, как клопа, размазать по стене, залить бензином и выжечь эту заразу. Но Марат уже понимал: нельзя. Рано.
«Заговорит? Или не заговорит?» — снова подумал Марат. Может не заговорить. Вполне может. В их жидовском спецназе его могли научить блокировать память. Марат плохо представлял себе, как это можно сделать, но такой вариант исключать было нельзя. Какой-то курс психологической подготовки они обязательно проходили. На случай, если захватят палестинские террористы. Даже рядовой мог многое рассказать: о численности отряда, дислокации, базе. А если не заговорит — какой будет прок Марату от окровавленного полуживотного, в которое превратится Вадим?
У него был сильный козырь — груз. Но и у Марата сейчас был туз козырной — его семья.
И Марат сдержался.
— Я раздавлю тебя, как клопа, — пообещал он. — И сделаю это с удовольствием.
— Если успеешь, — ответил Вадим.
— Твоим ментам меня не достать!
— Я им сказал то же самое. Вчера вечером. Достанут другие.
— Кто?
— Те, кому не нужно собирать улики и доказательства для суда.
Марат усмехнулся:
— Аббас? С ним я договорюсь. И ты мне в этом поможешь.
Вадим задумался. Вообще-то он имел в виду именно Аббаса. Но ход оказался нулевым. Хочет он того или нет, но груз придется отдать. В обмен на мать, Аленку и Риту. Как это сделать — об этом еще нужно будет думать и думать. Но отдать придется. И проблема Аббаса для Марата будет благополучно разрешена. А больше козырей у Вадима не было.
Над автобазой вновь пролетел вертолет, приглушенный гул его двигателя и посвист винтов проникли сквозь двусветный стеклянный фонарь, перекрывавший цеха и зал. И Вадима вдруг осенило: радиомаяк. Он свое дело уже сделал, а теперь мог сослужить Вадиму хорошую службу. Вадим догадывался, какими чудовищными химерами населен мир, в котором Марат живет. И решил прибавить еще одну.
— Аббас? — переспросил Вадим. — Нет.
— А кто? — заинтересовался Марат.
Вадим помедлил с ответом, словно бы раздумывая, сказать или не сказать. И, будто преодолев сомнения, сказал:
— Те, кому не нужны театральные эффекты. Кому не нужно, чтобы весь мир узнал, как они расправляются с врагами своей родины. Наоборот, им нужно, чтобы мир ничего не узнал.
— Кто же это? — повторил Марат.
— Я как-то проговорился, что готовил документы в двух экземплярах.
— Помню.
— Так вот, один экземпляр — на Петровке, в МУРе. А как ты думаешь, где второй?
— Где?
— В посольстве Израиля. И наверняка уже в Тель-Авиве. А там есть одно учреждение… Никто не знает, где оно. А имя руководителя — государственная тайна.
Марат догадался:
— Моссад?
— Да, Моссад.
Марат громко, заразительно захохотал. От восторга он даже хлопал себя по ляжкам.
— Моссад!.. Ну, дает!.. Это надо же!.. Ну, блефун!.. Я блефун, а ты… Я не могу!.. Моссад!.. Ух! Давно я так не смеялся!..
А Вадим думал: «Почему же я действительно этого не сделал? Надо было немедленно, сразу же, как только взяли Сильвио и Родригеса! Дурак набитый! Понадеялся на ментов! Никогда себе не прошу! Элементарно же — и не додумался!»
Решение действительно было простейшим и самым эффектным. Вадим понятия не имел, есть ли в России и в Москве моссадовская агентура. А собственно, почему ей не быть? Зато другое он знал точно: Израиль не будет безучастно наблюдать, как Россия снабжает режим Каддафи горючим для водородной бомбы. А как умеет работать Моссад, всему миру было известно. Освобождение самолета с заложниками в Энтеббе. Взрыв, уничтоживший ядерный центр в Ираке. И как была обезглавлена арафатовская ООП в Бейруте? Вечером высадились с десантного корабля на берег, разъехались по разным концам города, и через полтора часа от верхушки ООП остались считанные единицы. И что совершенно поразило Вадима, когда он об этом читал (сообщение о диверсии обошло газеты всего мира): они заранее заказали два десятка такси и на них же вернулись к своим лодкам.
