просто перепутались.
— Говори яснее. Твое бурчание не разберешь.
— Я говорю, — повысил голос Макс, — что, может быть, фраза звучала: “Всегда мертвый глаз”?
— От перемены мест слагаемых, сумма не меняется, — усмехнулся Каэр.
— Так значит все зря? — раздался вдруг где-то сзади и вверху незнакомый голос. Макс собирался было резко повернуться, но поразмыслив понял, что на это он пока не способен.
Словно поняв его желание, говоривший вышел вперед. Макс увидел высокого плечистого парня лет 23, с грубо обтесанным маленьким лицом, но с сообразительными темными глазами. Одет он был в пятнистую форму, с автоматом на плече и эмблемой “Витязя” на рукаве.
— А я тут понимаешь замок разнес, — без всякого выражения произнес спецназовец. — Ультрасовременный такой…
Он кивнул на покореженный пульт, дымящийся и воняющий горелой изоляцией.
— Его прислал Боков, — сообщила Илона. — И он появился как раз вовремя, а то я просто не знала, что делать.
— Ах, да, — спохватился Макс. — Кода же мы не оставили…
— И все зря, — проговорил Каэр, погруженный в мысли. — Зря…
— Да нет, — вздохнул Макс, принимая сидячее положение. — По-моему не зря.
Клон обернулся.
— Профессор Славин, — пояснил Макс, — еще в молодости потерял глаз. Правый. Ему поставили протез. А через год после этого родилась Марго… Так что для нее этот глаз и был мертвым… всегда.
— И еще… металлический шарик, — задумчиво пробормотал Каэр и вдруг широко ухмыльнулся. — Черт! Теперь все понятно. Он…
— Эй! — послышался вдруг грубый окрик из глубины коридора. — Вы что тут делаете.
К ним подскочил пожилой человек маленького роста в длинном до пят халате. Возмущенно подпрыгивая, он требовательно повторял на все лады вышеприведенную фразу.
— А мы каннибалы, — хладнокровно сказал спецназовец, правой рукой показывая Каэру, Илоне и Максу на выход, а левой придерживая прыгающего человечка. — За свежим мясом пришли.
Лицо солдата было непроницаемо серьезно. Щеки человечка побагровели, предвещая бурю, но тут же лопнули и опали как воздушный шарик. Спецназовец ленивым движением приставил дуло автомата к шее прыгуна.
— Вот, это единственное, что ты можешь о нас рассказать, — наставительно произнес солдат. — Правда тебе никто не поверит, так что лучше просто никому ничего не говори.
Не обращая больше на человечка внимания, “витязь” зашагал к двери.
— Да, и почините замок, — бросил он не оборачиваясь. — Он у вас, кажется, перегорел.
* * *
— Если у вас все, — решительно сказал Володин, — то я, пожалуй, попрошу вас уйти. Очень не хочется вспоминать о прошлом, если вы меня понимаете.
— По правде говоря, я возражаю.
Эти слова произнес майор. Боков поддержал его.
— Я тоже. У меня еще ноги не высохли и вообще.
— Что вообще? — холодно спросил Володин.
— И вообще, — продолжил Боков, — слишком много вы знаете о “Капелле”, для простого смертного. Откуда вы вообще знаете о ней, сидя в этой глуши?
Следователь молча смотрел на меняющееся лицо Володина. Ученый попытался было отвести взгляд, но столкнулся с глазами майора. Они чертовски походили на два пистолетных дула, направленных прямо на испуганного бывшего археолога.
Сильный испуг может привести к двум различным результатам. Либо человек начинает умолять, либо наглеет.
Володин выбрал второе.
— Да, — вызывающе сказал он. — Я действительно много знаю о “Капелле”. И глушь здесь ни при чем. Первой известной акцией “Капеллы” было убийство Хафизуллы. За его голову американское правительство пообещало 3 миллиона и через месяц получило ее в буквальном смысле. В мешке, у дверей американского посольства в Испании. Тогда я еще не был отрезан от мира.
Тут Володин замолчал, словно прислушиваясь к себе.
— И потом, — вяло продолжил он, после короткой паузы, — наша контора всегда находилась под вежливой и предупредительной крышей спецслужб, поэтому кое-какая информация о “Капелле” просачивалась и оттуда.
— Ну, ну, — услужливо подтолкнул его майор, видя, что ученый снова собирается замолчать.
— Когда-то я знал человека, который подал идею ее создания, — бесцветным голосом сказал Володин.
Боков всегда соображал быстро, поэтому самая неожиданная информация не могла ни смутить, ни выбить его из четкой колеи допроса. Скал молча признал превосходство следователя в этом вопросе и от вмешательств в последующий разговор отказался.
— Кто он, этот человек, Лев Семенович?
— Я, — невозмутимо произнес Володин. — Именно я когда-то сформулировал основополагающие принципы организации, именующей себя “Капеллой”.
После этих слов его словно прорвало. Володин говорил не переставая. При этом он смотрел в никуда широко раскрытыми глазами, будто грезя наяву. Он словно остервенело сбрасывал с плеч непомерный груз:
— Это случилось тогда, когда Союз уже буквально трещал по швам. Грандиозные сокращения уже не просто маячили на горизонте, а просто стучались в дверь. Многие мои коллеги, знакомые нервничали, ну и я в том числе. Мы собрались тогда на юбилей нашего товарища и, слегка подвыпив, — Володин поморщился, — когда разговор снова зашел о сокращениях, я и сказал, что, если найдутся люди, способные собрать обиженных государством разведчиков, можно создать собственную разведывательную сеть, для добывания сведений о проблемах иностранных держав, а затем, по компьютерным сетям предложить решить эти проблемы за энную сумму. Кто-то засмеялся и попросил развить идею. Я уже дословно не помню, что говорил, но… одно точно, я сказал, что для начала такого бизнеса нужны только уволенные разведчики, профессиональные хакеры, наемные убийцы, их функцию могли выполнять и те же разведчики, и сокращенные военные вот и все. Насчет же оборонных предприятий, которые могли гнать оружие для “Капеллы”, я, кажется, перегнул. Проще его покупать, конечно… особенно сейчас.
Володин как-то сник прямо на глазах. Закончив свое выступление, он опустил голову и все его морщины проступили на лице особенно резко. В секунду еще не старый человек превратился в дряхлую развалину.
— Я потрепался и забыл, — вяло прибавил он, — а потом один мой знакомый когда-то работавший в высшем
