class="p1">– Думаешь, это не внук устроил?
Лев покачал отрицательно головой, он верил, что перед смертью Журин не соврал ему, и действительно, это не он устроил в квартире родственников аттракцион.
Мария изумилась:
– Но тогда кто это делал?
– Это вопрос, на который я так и не нашел ответа, – признался Лев. Он хлопнул по оплетке руля. – Все, приехали. – И поднял взгляд.
Глаза его расширились, он дернул дверь автомобиля и стремительно выскочил на улицу. В черной раме застыл знакомый силуэт – высокая прическа, светлые кудри, платье с пышными рукавами и рука в перчатке, прижатая к стеклу. Лидия! В немом изумлении опер сделал шаг навстречу. Призрак кивнул ему, словно приглашая подняться. Мария, которая тоже видела пожилую женщину в темном окне, в ужасе бросилась останавливать мужа:
– Нет, Лев, нет! Не ходи туда, умоляю. Давай позвоним Стасу, вы подниметесь наверх вдвоем. Эта женщина, она же умерла! Это опасно!
Гуров мягко отвел руки жены в сторону и вдруг улыбнулся:
– Я буду рад встрече с ней. Я скучал.
Маша осталась внизу у машины. Как только Лев скрылся за дверью подъезда, она кинулась набирать на телефоне номер Стаса.
А Гуров легко шагал по ступеням вверх. Будто и не было этих долгих лет, он всего лишь студент, который возвращается домой после поздних занятий. Его ждет горячий ужин, веселый разговор за круглым столом с тяжелой скатертью, а потом долгое чаепитие с Лидией. Олег Митрофанович уйдет в кабинет, там включит на патефоне негромко романс или оперу и будет наслаждаться чтением в своем глубоком кресле. Он преодолел за секунды несколько пролетов, толкнул незапертую дверь и позвал в темноту квартиры:
– Лидия!
От нетерпения, не дожидаясь ответа, зашагал вдоль комнат. Она ждала его в кабинете. Стояла у окна, качала головой осуждающе:
– Я знала, что ты придешь. Знала. Ты не сможешь так просто снова уйти и бросить все. Как ты это сделал тогда. Ты ведь бросил их – Лидию, Олега, Максима. Некому было помочь, видишь, к чему это все привело.
Гуров узнал этот голос, сначала он звенел высоко, как мощный ветер, разлетаясь по комнате. А потом упал вниз, выдохся до привычного бесцветного бормотания. Он шагнул ближе, еще ближе и остановился, растерянный от своей догадки.
– Людмила?! Это вы, вы! Вы были призраком!
Женщина, стоящая у окна, взметнула в возмущении ярко накрашенные брови:
– Призраком?! Нет же, я была ангелом-хранителем этого дома и его обитателей. Вы же сами видели, как после смерти Лидии все пошло прахом. Ее любовь, ее сила, ее гений держали эту семью. А потом все начало рушиться, погибать. Максим таскал ее скульптуры из мастерской под носом у деда, Олег Митрофанович чуть не женился на какой-то жалкой идиотке.
– Но зачем вы все это придумали? Этот наряд, как на портрете Лидии. И лампа, лампа и патефон, это ведь вы, вы сделали! – Лев Иванович с изумлением рассматривал обычно сутулую и бесцветную Люсю, которая сейчас выглядела настоящей копией Лидии Журиной. – Вы же всю жизнь проработали на кафедре инженерии, как я сразу не понял. Все так было просто, лежало у меня под носом!
Людмила и сама не заметила, как, повинуясь многолетней привычке, снова втянула голову в плечи, растеряв горделивую осанку:
– Да, мне пришлось устроить целый спектакль. Пришлось! В память о моей дорогой подруге. Я уверена, что она одобрила бы все мои действия. Иначе они не хотели слушать, ни Олег, ни Максим. Они никогда не считали меня чем-то важным, никогда! Их мог остановить лишь один человек – Лидия. И мне пришлось оживить ее, вызвать из потустороннего мира. Да, с помощью современных технологий, но это было все на благо семьи. Если бы я их не остановила, то Максим бы пустил по ветру наследство своей бабушки. И какое – ее скульптуры! Я убираюсь в этой квартире много лет, и я молчала очень долго. Но Олег, убитый горем, ничего не замечал. Даже когда я ему показала, как обеднела мастерская, он лишь отмахнулся от меня. Это заставило пойти на крайние меры. Стать Лидией, ненадолго, просто чтобы навести порядок в их головах. Да, я общалась с Олегом сначала с помощью патефона, чтобы он поверил, что общается с духом Лидии. Рассказала ему о некрасивых поступках Максима, и он обещал с ним поговорить. Это сработало, больше скульптуры он не брал. Но за ними стали охотиться бандиты, я даже знаю, кто это был. Бывший ученик Лиды, Горюцкий. Талантливый скульптор, но совершенно отвратительный тип без морали и совести. Только появление Лиды и громкая музыка смогли их отпугнуть. Этот мерзавец не посмел сунуть нос в квартиру, после того как увидел Лидочку.
Люда без сил опустилась в кресло. Высокий парик съехал набок, жидкий хвостик выбился наружу из-под него. Яркий грим расползался под капельками пота, выступившего на лице. Она сжала руки в расстройстве:
– На этом беды не закончились. Появилась эта ужасная женщина, кошмарная, просто отвратительная хищница. Она как паучиха вцепилась в Олега Митрофановича, превратила себя в нелепую безобразную копию Лидии. А он, как все мужчины, был наивен и слеп. Не хотел меня слушать, не верил, что этой дряни нужна лишь квартира.
– И вам снова пришлось призвать на помощь дух Лидии? – подсказал старушке Лев.
Она кивнула:
– Да, Олег прогнал эту женщину по просьбе жены. – Она вдруг закрыла ладонями лицо. – Он был так счастлив, что может разговаривать с Лидой, умолял о встрече. Я не смогла, не смогла отказать. Он так любил ее! В темноте он даже не понял, что это я.
– Как он умер? – Гуров задал вопрос и замер, страшась услышать ответ.
Но заплаканная Людочка вдруг умиротворенно вздохнула:
– Счастливым.
– Но почему Олег Митрофанович кричал, что произошло?
Пожилая женщина неуверенно пошарила в складках платья, вытащила крошечный пульт дистанционного управления.
– Это моя вина. Без очков совершенно ничего не вижу. Случайно сделала громкость на максимум. Он испугался и начал звать меня. То есть ее. Он звал Лидию, она должна была явиться в ночи, как всегда. Он ждал ее и дождался. Когда я шагнула в комнату, Олег Митрофанович лежал у кресла. Он был еще жив. Он умер счастливым, улыбался и шептал ее имя.
От долгого рассказа женщина совсем выдохлась. Она сгорбилась в комочек, почти утонув в огромном кресле. Печальный взгляд поднимался к портрету подруги, переходил на лицо растерянного Льва и снова возвращался к Лидии, которая ласково смотрела на них с полотна. Люся протянула тихо:
– Я же говорила, никто не хочет правды. Мы
