неосознанно выполняя то, чего хочу я, а потом прийти и забрать моё по праву. Как приятно, чёрт подери!
— Ну попробуй забрать то, что «твоё» по праву, — мрачно прорычал Хог. — Приди сюда и забери, если не ссыкло.
— Не переживай, хе-хе. Я это сделаю прямо сейчас!
Бабах!
Волонтёры не на шутку переполошились. Гору затрясло так, будто сам Святогор с размаху кулачищем по ней огромным съездил. Осыпался потолок, пол под ногами зашатался, и экран, в котором гнусно улыбался Пингвинки, погас. Выключившиеся ранее мониторы резко вспыхнули многочисленными картинками, и боевая троица ахнула в изумлении, глаза до мелкой точки округляя. Один, десять, сто — насчитать бандитов, количеством продавливающих оборону из полуночниц, не представлялось возможным. Их было много. Невероятно много. Слетелись стратимы, коих было десять. Взмахами крыльев они создавали могучие порывы ветра, и те волнами обрушивались на гору. Подъехали бронированные машины с установленными на их крышах большими пушками. Из них вылетели пылающие огнём взрывные шары устрашающих булав, которые при столкновении с препятствием взрывались.
Команде «Серп» не сбежать. Не отбиться от наступающих врагов даже внутри горы. Не поможет на сей раз и Щит Даждьбога. Ребят тупо задавят массой и покрошат на фарш. Убьют каждого, в том числе и Орфея. Мальчишка больше не нужен Пингвинки. Свою задачу Якер выполнил и теперь мог разделить аналогичную своих товарищей судьбу. Волонтёры могут оттянуть момент своей смерти, завалив проходы камнями, забаррикадировавшись в недрах горы, но это временное спасение. Рано или поздно бандиты доберутся до четверых охотников команды «Серп» и реализуют сценарий, озвученный убитым Печенегом: парней убьют, Юлю изнасилуют.
— Это я виноват! Из-за меня… всё из-за меня…! Я вас в это всё втянул!
Орфей рыдал, стоя на коленях перед погасшим экраном. Ему стало вдруг настолько больно, что он просто захотел умереть. Прямо здесь. Прямо сейчас. Жизнь смысл для него иметь перестала. Больше ничего не хотелось — ни есть, ни пить, ни спать, ни чувствовать. Слишком много эмоций и слёз породил Якер за сегодняшний день.
— Орфи, ты ни в чём не виноват! Успокойся, пожа… — Юля резко остановилась. Поднимающийся на ноги Орфей наставил на неё серебряную палочку.
— Я круг рисую, домик мой родной. В нём благо и уют прибудут. Мне велено судьбой творить покой. Пускай невзгоды тёмные уйдут. Отныне нам по разные пути придётся разойтись — чтобы уйти. Я свет и тьма, и мир, и крест, и плато — за всё и всем сейчас воздам я плату. Мне больше незачем молчать, быть ликом серым. Не вижу этот мир — он, видно, блеклый. Виновник будет найден и наказан. Он станет частью страшного рассказа! Порву на часть, в клочья, душу вырву! Возьму тебя и превращу я в стрыгу! И кто грешил — тому отмерю мерой! Перед судом предстанешь Н-Е-П-Р-Е-М-Е-Н-Н-О!!!
— Орф? — Хог дико насторожился. Не видывал он прежде такого Якера, как, впрочем, и остальные.
Вспышка «Вереса» ослепила всех. Волонтёры прикрыли глаза руками, чтобы не ослепнуть, однако, когда та исчезла, обнаружили себя ребята в кругу мерцающих на полу символов. Они создавали прозрачный, еле уловимый глазом обычным барьер.
— Пацан, ты что делаешь? — оторопел Эс. Орфей ответил не сразу. Он тяжело дышал. Тень на глаза его упала, скрывая все в них чувства. И только слёзы никуда не делись. По-прежнему стекали они по щекам и падали на пол. Орфей хрипло выдохнул.
— Сэр Хог, Юля, Эс — огромное вам спасибо! Ради меня, никчёмного, отвратительного и бесполезного во всех смыслах человека, вы жизнями своими рискнули — а я в итоге на гибель вас обрёк. Всё из-за моей одержимости! Простите меня! Пожалуйста, простите, если сможете.
— Орфи…
— Я ничем не мог вам помочь с самого начала. Был слабым и полностью полагался на вас. Но! Больше нет в этом смысла. Незачем отныне беречь себя и прятаться. Теперь я… гр-р… я… Я вас защищу! Не дам этому алчному нелюдю зло вам причинить! Вы больше не пострадаете из-за меня! Никто не пострадает — кроме этих негодяев!
— Орф…
— …Возвращайтесь домой. Берегите себя. Создайте собственные семьи, найдите истовый смысл жизни и будьте навеки счастливы. Не жертвуйте своим благом ради человека, из-за которого всё началось… и начнётся ещё больше.
— Ты… что хочешь… сделать…? — в ужасе вымолвила троица, когда блондин поднял вверх руку, держащей Кощееву Погибель.
— То, что позволит вам беспрепятственно покинуть Златогор, — тихо сказал Орфей. — То, что покарает этот остров — за его грехи.
Зло ответит за содеянное!
Прямо здесь!
Прямо сейчас!!!
И ударом о пол разбил дьявольское яйцо подле ног своих — с яростным криком.
Вспышка… нет, даже не вспышка — слепящая волна света отнюдь не тёплого озарила комнату. Стало до безумия холодно. Из недр непроглядного белоснежного лимба доносились лопающиеся звуки ломающихся, видно, мониторов и техники. Неистовый ветер, взявшийся из ниоткуда, закружил подле барьера, неспособный внутрь прорваться, к трём опешившим волонтёрам. Они не видели ничего. Понять не могли, что сейчас происходит за пределами барьера, через который не мог выйти даже Эс: его священная грань воздействовала на демоническую часть, что жила внутри рыжика.
«Вспомнил! Я это уже видел! Видел!», — мысленно закричал Хог, Коловратом улавливая во вспышке искажённый чёрный образ, уверенно на ноги поднимающийся и руки в разные стороны разводящий. Полное отсутствие пыльцы Небесной Сварги, зато преобладание Тьмы как во внешнем облике, так и в духовном. То же самое Лимит чувствовал в храме Чернобога, когда коснулся души Чёрного Хорса. Ощущение соприкосновения с чем-то страшным и жутким забылось ввиду попадания в Росскею с дальнейшим в ней обитанием, но сейчас оно проявилось снова, только волонтёру теперь было не до этого.
Хог ничего не понимал.
Только услышал слова, с которых и начнётся скорый кошмар:
Поднимите.
Мне.
Веки.
Эпизод 24: Фонтан Тьмы
Я знал: здесь кто-то есть. Душой чувствовал, если не нутром. Пусть тьма и кажется непроглядным мёртвым миром, в ней существует что-то. Не знаю, что. Точно чья-то живая душа, лик имеющая вполне человеческий. Потому и не удивился, когда голос, частично схожий с моим, но несколько искажённый, вдруг заговорил со мной. Он доносился из недр чёрной реальности.
Приветствую. Я — Хог Лимит. Я революционер, каноны устоявшиеся сметающий. Я тот, над кем не властны нити Макоши. Тот, кого считают лишним и одновременно главным в этой истории.
У меня не получилось рассмеяться. Рта не было. Только глаза, уши да нос в моей власти оказались, благодаря которым мне получалось относительно существовать в этом мире.
