ужасный, а что касается танцев, так я…
Дослушивать парня я не стала. Просто надела ему на голову собственные наушники. Хаято замолк и удивленно посмотрел на меня, не понимая того, что происходит.
— Я написала это, когда думала о тебе… — только и смогла сказать я, после чего отошла на шаг назад и включила проигрыватель в своём телефоне.
*На этом моменте рекомендую включить музыку: Ludovico Einaudi — Nuvole Bianche*
*(перв. с итл. Белые Облака)*
Зазвучала мелодия.
Вначале она была медленной и едва уловимой, словно сердцебиение, которое вот-вот прекратит биться. Навсегда. Но следом зазвучали другие ноты. Для меня это была не музыка, а воспоминания. То волнение и трепет, которые я испытывала каждый раз, когда видела Гокудеру Хаято. Словно до этого и не жила. Те проблемы, через которые пришлось пройти и через которые я прохожу ежедневно. Мелодия олицетворяла мой немой крик: чтобы не произошло, чтобы не случилось, я не отступлю и не откажусь от этих чувств.
Да, это трудно и страшно. Каждый раз боишься, словно данная секунда станет для тебя последней, но без этого волнения, без этих чувств, ты больше не представляешь себе жизни. Я его ненавидела, я его избегала, я его презирала, я его боялась, но сейчас… я люблю его. Очень сильно люблю.
И если это не взаимно… пусть так. Я не откажусь ни от одного мгновения и ни от одной мысли, посвященных этому парню.
Вот, что я хотела сказать…
Вот, что хотела передать…
Услышит ли он меня? Поймёт ли меня без слов?
Музыка — это всё, что у меня есть.
Наконец-то она прекратила играть, и я нажала на паузу. Руки уже не просто заледенели, а буквально покрылись инеем. Плечи слегка трясло, но я всеми силами сдерживала это напряжение. Уверена, Хаято знает о том, что я пишу музыку. Его не проведёшь… Он знает. И поэтому для него это не новость, но почему он молчит? Почему так смотрит на меня? Ну же! Скажи хотя бы что-то!
— Это… — почему-то шёпотом начал говорит парень, посмотрев на телефон в моих руках. Это что? О чём он? — Это номер?
— Ты… сможешь сыграть это? — улыбнулась я, чувствуя себя опустошённой. Он не понял…
— Включи ещё раз… — попросил Хаято, на что я со вздохом кивнула и исполнила просьбу. И как только зазвучали первые же ноты, парень вновь удивил меня. Сорвавшись с места, обхватил ладонями моё лицо и впился в губы, даря глубокий и ненасытный поцелуй.
— Х… Хаято… — прошептала я растерянно, не понимая того, что вообще происходит? То я упала на самое дно, и вот теперь я вновь парю меж белоснежных облаков. Голова пошла кругом. — Что?..
— Я тебя тоже, — доносился до ушей голос парня, причём после каждого слова я чувствовала его горячее дыхание на своих губах. — И уже очень-очень давно…
Говорят, что днём фейерверк не увидеть, так как при ярком свете не видны разноцветные искры. Но… это не так. Сейчас я словно наблюдала самый потрясающий фейерверк в мире. Он новым и новым цветком распускался перед моими глазами. Мои чувства взаимны. Разве… что-то может быть более прекрасным? И разве кто-то может быть ещё более счастливым?
Мир определённо замер и прекратил своё существование. Или же я просто попала в сон. В прекрасный сон, где только я, Хаято и наши поцелуи…
В это же время.
Медкабинет.
Со стороны окон медкабинета было очень хорошо видно всю Среднюю школу Намимори. И именно сейчас там, сидя за общим столом, доктор Шамал и репетитор Реборн мирно беседовали, попивая чай. Вернее, чай пил Реборн, Шамал кое-что покрепче… Но их беседа прервалась, так как за окном открылось такое зрелище, от которого трудно было глаз отвести.
Вся территория школы была сплошь и рядом покрыта разнообразной величины радугами. Это было невероятно. Они шли отовсюду. Над крышами, из окон, над землёй, травой деревьями и так далее.
Радуга — это искажение солнечных лучей во влаге оставшейся после дождя. Это природное явление вполне распространено по всему миру. Но чтобы за раз такое количество…
— Что за удивительное зрелище? — протянул Аркобалено. — Никогда в жизни ничего подобного не видел.
— Согласен, — улыбнулся Шамал. — В последнее время погода в Намимори поражает.
— Но это стало происходить слишком часто, хм… — задумался Реборн. — Уверен, к этому приложил руку Рокудо Мукуро.
— О чём ты? — не понимал доктор.
— Похоже наш Хранитель Тумана отыскал предмет, подходящий для способностей Вел.
— Кольцо? — предположил мужчина.
— Кто знает… — пожал плечами малыш. — Но он определённо обладает не меньшей силой, чем Кольца Вонголы. Наверное, Мукуро это забавляет… Сам заверил, что учиться сражаться Вел не будет, но оружием обеспечил.
— Хм… вот как… — вздохнул Шамал, вновь поворачиваясь в сторону окна. — Да, малышка Вел способна удивить. Знаешь одну старинную примету о радугах?
— Будь осторожен, Шамал, я всё-таки Аркобалено, — усмехнулся малыш. — И всё же ты меня заинтриговал. Что за примета?
— Всё просто, — ответил мужчина. — Те места, в которых находятся три и более разнообразных радужных дуг, наполнены до краёв скрытыми сокровищами.
— «Скрытыми Сокровищами»? — переспросил Реборн. — Ты это на Велию Риччи намекаешь?
— Кто знает… — усмехнулся мужчина. — Просто старинная примета, хех…
Глава 23. Вера
Трудно описать то, насколько я сейчас счастлива.
Я и Хаято… встречаемся. Причём открыто и оповестили об этом Тсуну и Такеши. Ребята были рады услышать об этой новости, сказав, что счастливы за нас и что мы хорошо смотримся вместе. Конечно, даже после того, как мы стали парой, я не смогла избавиться от чувства смущения. Теперь мы открыто держались за руки, Хаято мог подойти ко мне со спины, после чего нежно обнять, положив свой подбородок мне на макушку… Или во время перемены сесть рядом со мной, чтобы помочь решить какую-нибудь задачу и объяснить школьную тему, которую я не поняла.
Наверное, это со стороны выглядело ещё более смущающе… Часто замечала, что в нашу сторону смотрят одноклассники, не веря своим глазам. Вечно взрывной Гокудера Хаято был спокоен, собран и рассудителен. Иногда, чтобы лучше сосредоточиться на теме, которую он мне объяснял, Хаято надевал очки, становясь таким взрослым… В один из этих моментов к нашей парте
