Книга Кровь и сахар - Лора Шепард-Робинсон

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108

дотла. Я не могу доказать, что вы посещали его, но знаю, что вы были информатором Арчера. Вы украли для него контракты, а потом свалили вину на Дэниела Уотермана. Вы пытались убедить Джона Манди убить Арчера, чтобы он не заставил вас давать показания в суде. Манди отказался, но вам улыбнулась удача, когда вмешался Сципион. Больше она вам не улыбается.

Брэбэзон попытался возразить и доказать свою невиновность.

– Не надо. – Сила в моем голосе заставила его замолчать. – Мне кажется, одного серебряного жетона было бы недостаточно. Вероятно, у Арчера было что-то еще. Может, жетон каким-то образом послужил ему подсказкой, и впоследствии он навел справки о Ричарде Прайсе из Глазго – как это сделал я. В Шотландии была еще одна девочка? Такого же возраста, как те в Ли? Или она была не одна? Скоро я все равно узнаю, так что можете рассказать мне.

У Брэбэзона начал дергаться кадык.

– Это не то, что вы думаете. Я любил ее, а она любила меня. Вы должны знать, что наши законы основаны на ошибочном понимании науки. Во многих частях света девочек выдают замуж в семь и восемь лет. Если они созрели, с точки зрения медицины никаких противопоказаний нет.

Его оправдания быстро лишили меня любопытства.

– Скажите мне только одно: кто придумал топить рабов? Вы? Учитывая то, что я слышал о Вогэне и о его душевном состоянии, не могу представить, чтобы эта идея пришла ему в голову. Чтобы придумать что-то настолько безнравственное, требуется развитой ум ученого человека.

Брэбэзон просто сидел и смотрел на меня, и в конце концов я потерял терпение.

– Что ж, возможно, к вашему возвращению из Уэйбриджа я уже получу ответ из Шотландии. Может, тогда вы станете более откровенны.

В последующие годы я часто задумывался, правильно ли поступил. Многие скажут, что Брэбэзона следовало отдать под суд за его преступления – и за маленьких девочек, и за утопленных рабов. Однако на тот момент у меня не имелось доказательств для его ареста ни по одному делу, и я боялся, что Брэбэзон просто исчезнет, как исчезал в прошлом, а потом всплывет в каком-то другом городе под новым именем.

Даже если бы потом я нашел его и предъявил обвинения, у меня все равно оставались бы сомнения. Присяжные – капризные существа, а мне на себе довелось испытать, какой убедительной может быть ложь этого двуличного человека. Я вполне мог представить, как он склонит весь зал суда к своей точке зрения. И вообще, как однажды сказал Сизар Джон, закон может быть сукой.

Хай-стрит перед домом Брэбэзона была погружена в бледный предрассветный полумрак. Пройдя несколько метров от его дома, я завернул в узкий переулок, откуда хорошо было видно его входную дверь. Там ждала Ямайка Мэри, взлохмаченная черная ворона в плаще с капюшоном. У нее за спиной маячили две мускулистые фигуры – Авраам и еще один лакей, которого я не узнал.

– Он собирается сбежать, – сообщил я.

Мэри понимающе кивнула и подняла голову, чтобы посмотреть на окно Брэбэзона. В комнате за задернутыми шторами двигались тени.

Она прищурила желтые глаза. Улыбка была многообещающей – так улыбаются любовнику.

– Далеко он не убежит.

* * *

Через два года после описанных здесь событий ко мне пришли аболиционисты Грэнвилл Шарп и Олауда Эквиано. До них, старых знакомых Тэда, дошли слухи о моем расследовании его убийства. Они хотели знать больше. По просьбе Шарпа я представил им отредактированную версию этой истории, после чего Эквиано рассказал мне про еще одну трагедию на борту другого невольничьего корабля. Это случилось на судне под названием «Зонг». Как и на «Темном ангеле» до него, на «Зонге» стала заканчиваться вода, пока он шел по Среднему пути. Экипаж просчитал, что стоимость покупки рабов покрывает страховой полис, и выбросил за борт сто тридцать три африканских раба.

Шарп не особо удивился, что такое зверство случилось дважды. Он считал, что такие расправы, вероятно, многократно происходили за столетия с тех пор, как белые люди обнаружили черное золото на Гвинейском берегу и додумались страховать плененных ими людей как груз. Случай на «Зонге» отличался от того, что произошло на «Темном ангеле», в одном очень важном аспекте: страховщик отказался платить, а судовладелец подал на него в суд. Вест-Индское лобби не смогло разубедить работорговца и использовало все свое влияние, чтобы надавить на министерство. Состоялось совещание кабинета министров, и заместитель министра юстиции [63] лично выступил в суде на стороне работорговца.

Несмотря на все эти усилия, отчеты о трагедии, представленные в суде, взволновали благородное лондонское общество. «Зонг» стал символом самых худших эксцессов работорговли, а судья нашел правовую норму в пользу страховщика по какому-то техническому вопросу, и иск был отклонен. Не сумев доказать, что за расправой стояло мошенничество со страховкой, Грэнвилл Шарп попытался привлечь к суду экипаж по обвинению в убийстве, но у него ничего не получилось.

Ответ заместителя министра юстиции на эти попытки был кратким и недвусмысленным: «Что это за заявление о сброшенных за борт людях? Это дело о движимом имуществе или товарах. Чернокожие – это товары и собственность; обвинять добросовестных благородных людей в убийстве – это безумие… Это как если бы дрова выбросили за борт».

И все же люди запомнили, что случилось. А из маленьких желудей вырастают могучие дубы.

Я начал писать эту историю 23 февраля 1807 года, в тот день, когда палата общин приняла Закон об отмене работорговли 283 голосами против 16. Я шел по коридору вслед за автором законопроекта Уильямом Уилберфорсом, а рядом со мной шел Таддеус Арчер.

Иногда я вижу его, когда слишком быстро заворачиваю за угол, или улавливаю его отражение в зеркале за своим собственным. Мне не нужны письма, чтобы помнить его. Я и так помню его каждый день. Берег реки Черуэлл. Сахар, сыплющийся сквозь его пальцы. Воду, освещенную солнцем. Его щеку, линию челюсти, когда он смеется.

Eram quod es, eris quod sum. Я был тем, кто ты есть, ты будешь тем, кто я есть.

Капитан Генри Роберт Коршэм

Лондон, 12 марта 1807 года

Историческая справка

К 1781 году Дептфорд был рабовладельческим портом уже более двух столетий. В романе «Кровь и сахар» я сосредоточилась на этом аспекте городской экономики, а не на тех, которые в наши дни воспринимаются более позитивно. Из видов промышленности, важных для процветания и роста Дептфорда, следует упомянуть кораблестроение, торговлю специями, гончарное дело, товарное

Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108