Книга Психопомп - Александр Иосифович Нежный

Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 168

так трепещет сердце; отчего в голову закрадываются странные мысли, будто бы в самом событии рождения есть нерушимое обязательство, какое сын с первым же своим криком дает отцу: оберегать его до последнего его вздоха? Мысль о Боге мелькала. Карандин в Бога не верил и посмеивался над матерью, иногда ходившей в церковь и приносившей оттуда маленькие иконки Богоматери, Иисуса Христа и Николая Угодника; ну, говорил он, отныне нас охраняет небесный ОМОН. Теперь он думал, что этот Бог наверняка разгневается на него. Не надо миллиона. Что из того, что у него не будет миллиона, который мог бы крутиться и прирастать другими миллионами и лет через десять превратиться в миллиард. Что более ценно – миллиард или чистая совесть? Положим, он умирает с миллиардом, в основе которого лежит отцеубийство. На небе его встречает Судья всех. Как ты посмел, нечестивец?! От голоса Бога содрогается Вселенная. Знаешь, где твое место?! Но, Господь Бог, он мне отец только по биологии; а рос и вырос я совершенно один, не зная отцовской любви и заботы. Это не дает тебе права нанимать убийц. Я даю жизнь, и Я ее отнимаю. Как ты посмел?! Убийцы убили, но главный убийца – ты! Ступай в Ад. И вот бегут к нему с ликующими воплями рогатые, хвостатые, поросшие черной шерстью, хватают и волокут в подземелье с воздухом тяжелым и жарким от горящих чадных костров. Но наступало утро, и при его ясном свете все страхи казались смешными. Правда, посреди дня промелькивала иногда мысль о загробном суде, и тогда по спине пробегал тревожный холодок. Но это было столь незначительно в сравнении с открывающимися возможностями, что он лишь пренебрежительно усмехался. Рай, Ад – да это просто детские сказки. Мать верит в эти измышления крошечного человеческого разума; но не уподобляться же ей, всю жизнь прожившей в страхе перед своим мужем, который случайно стал его отцом.

Он передал Караваеву пакет с тридцатью тысячами долларов и приготовился ждать. Ждал недолго – на следующий день ему позвонил Володя. Голос с хрипотцой. Слова растягивает. Это от Александра Борисовича. Карандин ответил, стараясь говорить твердо и чуть небрежно, словно не в первый раз ему звонит наемный убийца. Добрый день. Хотя какой, к чертовой матери, добрый. Но уже сказал. Встретимся? – предложил Володя. Карандин сказал, конечно. Где? Давай у Пушкина, в шесть. В шесть не могу. В семь. В семь так в семь. Газетку прихвати. Держи в руках. И фотку возьми. Мою? – спросил Карандин. А твоя мне зачем, усмехнулся Володя. Не забудь. Я подойду.

Без десяти семь с газетой «Известия» в руках Карандин стоял у памятника Пушкину лицом к Тверской. Солнце садилось, и на город опускались светло-лиловые сумерки позднего лета. Рядом с ним переминался с ноги на ногу и поглядывал на часы молодой человек с букетом белых хризантем в руке; чуть поодаль хмурый мужчина порывался уйти со своего поста, делал несколько шагов, останавливался и, круто развернувшись, возвращался; две девушки ждали третью и громко говорили, что Ленка вечно опаздывает, и, завидев ее, закричали, Ленка, давай быстрее! Он успел разглядеть эту вечно опаздывающую Лену, и сердце у него дрогнуло от ее молодости и красоты. И она мельком глянула на него и, равнодушно отвернувшись, сказала подругам, ну пойдем же, пойдем! И они побежали в сторону кинотеатра «Россия». Карандин вздохнул. Дорого бы он дал сейчас за то, что не с убийцей было бы назначено у него здесь свидание, а с этой Леной. Пусть бы она опаздывала – он не рассердился бы, а сказал с улыбкой: ты явно не в ладу со временем. Она засмеялась бы и поцеловала его в щеку. Пойдем. Куда он ее пригласил? В кино? Нет. Опостылели эти стрелялки. В театр? В ресторан? Взявшись за руки, они двинулись вниз по Тверской. Он смотрел на нежное ее лицо, ловил взгляд ее светлых глаз, ее улыбку и чувствовал, что в груди у него становится и тесно, и горячо и что какая-то ни на что не похожая счастливая тревога завладевает им. Лена, шепнул он, и, несмотря на гул машин и людскую разноголосицу, она услышала и повернула к нему голову. Что, милый? Я хочу тебе сказать, начал он… Давно ждешь? – услышал он голос с хрипотцой, вздрогнул, обернулся и увидел перед собой невысокого широкоплечего человека с седеющими, коротко стриженными волосами и голубой дымкой в глазах. Одет он был в дешевый серый костюм и пеструю рубашку с расстегнутым воротом. Нет, ответил Карандин. Я пришел чуть пораньше. Тебя Сергей звать? Меня Володей. И он протянул руку с широкой ладонью и выколотой на тыльной ее стороне церковью с тремя куполами. И свою руку, как во сне, подал Карандин с мыслью, что пожимает руку, которая убьет его отца. Пойдем, сказал Володя, пройдемся. И они двинулись вниз по Тверской – как только что в туманных своих мечтах рядом с Леной шел Карандин. Он усмехнулся. Проходили мимо кафе, за стеклами которого поглощали мороженое люди. Я люблю, сказал Володя. Давай зайдем. А ты любишь? В детстве любил.

А сейчас и не вспомню, когда ел. Принесли мороженое – по пять шариков каждому. Володя ел с наслаждением, отделяя маленькие кусочки, облизывая ложку и – видно было – стараясь продлить удовольствия. На зоне, с хрипотцой произнес он, так мороженого хотелось. А ты что? Не тянет, сказал Карандин. Ну, давай мне, – и Володя переложил подтаявшие шарики в свою вазочку. Не простудись, с неприязненным чувством молвил Карандин. А ты за меня не волнуйся, безмятежно промолвил Володя. У меня все в норме. А ты и вправду отца своего? Он облизнул ложку и с сожалением глянул на опустевшую вазочку. Так не любишь? У меня отец был алкаш, и то… Тут другое, сказал Карандин. Не имеет отношения. Ну-ну, проронил Володя, взглядывая на него глазами, подернутыми голубой дымкой. Первый раз вижу. Разные бывают отцы, озлобленно произнес Карандин. Послать его? И покончить со всем этим. Заберу у Сашки деньги, и плевать. Да ты не переживай, сказал Володя. Мне без разницы. Твой папаша, не мой. Ты фотку его дай и адрес напиши. Он мельком взглянул на фотографию отца. С характером дядя. И где… Мне нужно, перебил его Карандин, чтобы было естественно. Инфаркт, инсульт… что угодно, но чтоб никто и не подумал… если подумают, все напрасно. Мизинцем левой руки с золотым перстнем-печаткой на нем Володя поскреб лоб. Ну да. Можно. Шел по улице вечером, удар

Ознакомительная версия. Доступно 34 страниц из 168