— Нет, Агаи, не тот случай. Думаю, Дюс справится без нашей помощи. Ведь так? — повернулся ко мне правитель нежити. Уголки его тонких губ слегка подрагивали от сдерживаемого смеха.
— Не вижу ничего веселого… — я собрался было поставить упыря на место, но запоздалое прозрение заставило закрыть рот. Я догадался, что за призраки притащились в Азалу, а заодно и о том, кто плелся от сожженного гнезда маглука по нашим следам, заставляя оглядываться и хвататься за оружие. Там, на могильнике, сам того не желая, я освободил неупокоенные души не только от заклинаний колдуна, но и от привязанности к собственному праху!
"Гости" были не страшнее домашнего привидения и ничуть не опаснее. Другое дело, в городе они все равно ни к чему: соседство с мертвыми вредно для живых. Даже эфемерные призраки, хоть по крохам, но тянут у людей силы и здоровье.
— Что прикажете с ними делать? — спросил я сам себя.
— Вы их господин, вам и решать, — усмехнулся вампир, — но я бы пока не спешил с упокоением. Не сомневайтесь, эти несчастные нам еще пригодятся.
Я тоже не возражал против таких союзников, вот только толку от них было мало… Сирин не совы, они нападут днем при свете солнца, губительном для умертвий. Можно, конечно, затолкать нежить в подвалы замка, оставить посмертным плевком, но… уж больно неэффективно.
— Ладно, что-нибудь сообразим, — пробормотал я больше себе самому, и громко гаркнул: — Слушать мою команду! За стены не лезть, ждать в ста шагах от города! Понадобитесь, сам приду! Все поняли?
Нестройное, тоскливое подвывание "да, господин" заставило обоих сирин непроизвольно поежиться.
Андру же удовлетворенно кивнул:
— Вот и славно. Пойдемте в дом, а то я, признаться, порядком продрог. Кстати, все забываю спросить… Как думаете, Дюс, что случится с Агаи и Яиром после того, как вы погибнете?
Я остановился: вампир ткнул меня носом в неприятный факт… Моя неизбежная смерть — я уже привык к этой мысли — больно аукнется защитникам Азалы, лишив их магов. Ведь оба сирин связаны клятвой. И если мне пророчат вторую жизнь, то они совершенно точно воскресать не умеют.
Я оглянулся на притихшего Агаи:
— Надо что-то придумать.
Маг торопливо кивнул, но промолчал.
Зато белобрысый задохлик неожиданно открыл свой большой рот:
— А какая разница, если все равно шансов выжить нет?
Я снова усмехнулся — парнишка оказался не дураком и не трусом, успел оценить реальные шансы. Вот только настрой неправильный. Да, демон меня раздери, выстоять против целой армии магов невозможно, но хрен я сдамся! Выкручусь, вывернусь наизнанку, если потребуется, вскрою местное кладбище и нашпигую упырями все окрестные земли, но сирин сами костьми лягут, а нас не возьмут! Великий Ирия… Ведь хорошая мысль!
— Андру, — окликнул я вампира, с любопытством поглядывавшего на перебежчика, — сколько времени ваша братия способна продержаться под землей без пищи? И где, как вы думаете, противник разобьет свой лагерь?
У этернус вспыхнули глаза серебром, он сразу догадался к чему мои вопросы:
— Это может сработать. Серьезного урона, конечно, умертвия не нанесут, но перья немного пощиплют.
Вампир мечтательно задрал голову к небу и прищурился:
— Хорошо бы угадать, где поставит шатер пророчица.
Я хмыкнул — чудес на свете не бывает, хотя… если подумать, как следует… — и повернулся к задохлику:
— Прежде чем себя и нас хоронить, скажи-ка, к чему было сложнее всего привыкнуть во время войны?
Сирин уставился взглядом в землю и неохотно признался:
— К тому, что мы ничуть не лучше людей.
Эдхед то, кто о чем, а вшивый о бане… Точно, они с Агаи на одной колодке шиты. Не о том спрашивал!
— Дюса интересует, что тебе физически было трудно переносить, — мягко подсказал Андру.
Думал сирин недолго:
— Спать на земле и под землей, как крысам. Чувствуешь себя слишком… уязвимым.
Я расплылся в довольном оскале — прекрасно! Просчитать место для лагеря пророчицы не составит труда. Им окажется ближайший бугор!
Сильный порыв ветра рванул полы плаща, стащил с головы капюшон, щедро припорошил снегом — началась метель. Я плотно запахнулся и зашагал в замок, размышляя и укладывая в голове новые сведения, а как только оказался в тепле, тут же объявил:
— Вот что, чижики желтохвостые, надо так спрятать могилы с упырями, чтобы самый лучший маг не унюхал.
— Я помогу. У нас есть свои секреты, полезные в маскировке, — рассеянно отмахнулся правитель нежити.
— Завтра займемся, — кивнул Агаи, а задохлик вздрогнул и, пряча взгляд, опустил белесые ресницы. Идея с умервиями парню не понравилась. Еще бы, если учесть, что им на зуб могли попасться его побратимы. Но тут ничего не поделаешь… Мы их не звали.
— Вот и прекрасно. Прощаюсь с вами до утра, — подвел я итог и поспешно раскланялся. День выдался не из легких, а пробежка по морозу вытянула из меня последние силы, так что единственным желанием в тот момент было оказаться в кровати.
У дверей комнаты меня нагнали Яир с Агаи. Аптекарь, что-то горячо и взволновано высвистывая, втолковывал задохлику. Тот привычно отмалчивался и отворачивался. Не парень — шкатулка с секретом. Придется с ним еще раз поговорить по душам, а может — попросту напоить. Глядишь, наладится взаимопонимание.
Дав себе слово выполнить задуманное, я шагнул за порог и замер, очарованный дивной картиной: на кровати, красиво изогнувшись, лежала Эрхена. Тонкая сорочка сползла с ее плеча, оставив на виду маленькую упругую грудь. Распущенные волосы золотились в мягком свете маленького ночника.
Я дернул завязки плаща и уже на ходу сбросил куртку с рубашкой. Мо с отдыхом, на том свете успею выспаться!
* * *
Мой взгляд привлекла бурая полоса на нежной молодой зелени. Кровь? Кровь!
Я сделал несколько шагов и замер.
Светлые пряди, испятнанные красными сгустками. Тусклые, безжизненные волосы мертвеца. Мертвой. Эрхена?! Нет!!!
Гулко стукнуло сердце, я открыл глаза, почувствовал привычную тяжесть на руке и, желая удостовериться в ее реальности, сжал девушку в объятьях. Она громко вздохнула, пробормотала "кегемара" и потерлась щекой о мое плечо.
Певунья моя, что же мне сделать? Как тебя спасти?
Я стиснул зубы, проглотив уже готовое сорваться злое ругательство — двинутая пророчица, ее клятое всевидение сковывали меня по рукам и ногам! Что бы я ни предпринял для спасения девушки, все легко оборачивалось против нее. Шанс появлялся только в одном случае — если покрошить сирин в капусту, так, чтобы они еще пару веков опомниться не могли. И главное — прикончить пророчицу! Да, моя смерть делала Эрхену ненужной, одной из многих, неинтересных для злобной бабы с вывернутыми наизнанку мозгами, но если принять во внимание, что уготовили людям эти кровожадные твари, то даже успешный побег — это всего лишь отсрочка конца. Или, еще хуже, прелюдия к рабству, боли и издевательствам, после которых даже смерть станет в радость.
