class="p1">Змееныш.
Даже после его смерти – его отрава жива.
– А еще он что-то такое привез отцу. Передал какую-то вещь, я не уверен, какую именно, поскольку не оправдал надежд и мне не позволено было даже взглянуть. Главное, что с нее началось. А может, и раньше. Я плохо его знаю. Но после этого он стал меняться быстрее и сильнее. И вышло, что… вышло.
И вправду, что-то да вышло.
– Я понятия не имею, как все исправить, – признался Найджел Сент-Ортон. – Вообще-то я уже свыкся с мыслью, что умру… А тут выходит, что, возможно, и нет. И я готов отдать долг. Может, Сент-Ортон – не то имя, которое вызывает у вас симпатию, но… Правда, не представляю, чем могу быть полезен.
Чарльз тоже не представлял.
– Зачем ему моя жена?
– В ней та же кровь, что и в…
– Змееныше, – подсказал Чарльз. – Его так прозывали.
– Подходит… Так вот, отец брал эту кровь. И она привела его в восторг. Он даже пил ее. Думаю, он принес бы в жертву этого Змееныша, но ему не позволили.
– Кто?
– Могу написать список тех, кто бывал в доме, но всех я не знаю.
– Напишешь.
Кивок.
– Думаю, отец хочет получить ребенка. Такого, который сможет унаследовать его темный Дар. Правда, я сомневаюсь, что это в принципе возможно, ведь изначально его Дар был иным. Отец сам что-то с ним сделал. И как-то это все… Ни одна из его любовниц не выжила. Я даже предлагал одной дурочке помощь, увезти ее, но она отказалась. А он разозлился.
И проклял сына.
– Он уверен, что не просто разгадал секрет своего прапрапра… в общем, того некроманта. Он усовершенствовал его путь. И способен изменить дитя еще в утробе так, чтобы это дитя родилось некромантом. Самым сильным.
– Логичнее было бы взять кого-то, кто…
– Женщин с Даром некроманта нет, – возразил Найджел. – Он искал. И к Орвудам приглядывался. И думаю, он бы попробовал, но…
Но ситуация изменилась.
И главное, знакомо-то как! Ведь Змееныш тоже был одержим идеей наследника. Это драконья кровь так повлияла? Дар? Или собственное скрытое безумие?
– А моя сестра зачем?
– В ее ребенке кровь этого… Змееныша. Отцу интересно. И он хочет получить это дитя, чтобы воспитать его. А ваша сестра, скорее всего, умрет в родах. Или сразу после. Сама по себе она не особо нужна. Хотя могу и ошибаться.
Вряд ли.
Но Августа не поверит.
– В общем, вы скажите, что нужно сделать. И я сделаю.
Если бы Чарльз знал.
И второй день.
Головная боль становится почти невыносимой. И Милисента хмурится. Ее недовольство горячее, как и Сила, которая окутывает ее теплым пологом. Этой силы слишком много.
И на полигоне распускается очередной огненный цветок. Отчего становится легче.
– Все будет хорошо, – врет Чарльз.
А начавшийся дождь тает в огне. И пальто все одно нет. И шубы… и потому Чарльз просто обнимает жену. Время… времени почти не осталось.
День третий и четвертый.
Эдди.
Он не просто посерел. Он похудел едва ли не вдвое. И кажется, переходы на ту сторону не так уж безопасны и легки.
– Есть идея, – говорит он. – Правда, один не справлюсь, но Эва поможет. Если согласитесь.
Полянка.
Цветочки. Правда, третий день кряду дождь, поэтому поляна мокрая. И цветы тоже. Небо серым-серо, тучи давно уже обжились там, наверху. Под ногами хлюпает. А трава расползлась местами, обнажая жирную черную землю.
Шуба…
Что-то треклятая шуба не идет из головы. И собственная куртка на плечах Милисенты кажется упреком. Да и та ворчит, что Чарльз простудится.
Не простудится.
Это ему точно не страшно, он и дождя-то не чувствует.
На плечах Эваноры Орвуд пальто. Во второе кутается ее сестрица, за спиной которой держится Найджел Сент-Ортон, причем его присутствие воспринимается как нечто само собой разумеющееся.
Бертрам Орвуд слегка хмурится.
А Виктория притворяется, что никого не видит. Не знает. Не слышит.
– Отец, к сожалению… – начал Берт.
– Им хуже? – тихо спросил Чарльз. Потому что если девочкам станет совсем плохо, то… император может и рискнуть. И невидимая удавка захлестнула шею.
Странно, вроде бы к мысли о смерти и вправду привык, а тут, узнав, что времени меньше, чем ему казалось, едва в панику не ударился.
– Да. Боюсь, надо спешить.
Мальчишка-сиу в одной рубашке и подштанниках, которые, кажется, надел только по настоянию Эдди. Почему-то Чарльз чувствовал раздражение, исходившее от него.
Волосы распустил.
Белые.
А кожа – черная.
– Здесь мы мало чего можем. – Эдди почесал макушку. – Я так думаю. Вот. А там… там тоже мир. И если этот влияет на тот, то можно и наоборот. Тут с твоей пакостью сладить не выйдет, а вот там… Дракон опять же. В общем, мы с Эвой решили попробовать затащить вас туда. Но это тяжко. Если душа не подготовлена, то хрен ее утянешь. За руки возьмитесь…
– А дракон настоящий? – уточнил Найджел Сент-Ортон. – Отец мечтал, что сумеет поднять дракона.
– Может порадоваться. У него получилось.
Эдди поднес дудочку к губам.
– И… если вдруг потеряетесь, стойте на месте. Да! И зимородка ищите.
Звук пробрал до костей.
А мир изменился.
Глава 48,
в которой случается бал и встреча
Эдди до последнего сомневался, что у них получится.
В конце концов, мертвые – это одно, мертвым можно указать путь. А вот живым? И тем, кто не способен слышать? Но что еще оставалось?
Поверить.
Дракону, что, окинув Эдди взглядом, сказал:
– У тебя есть все, кроме веры.
– И во что я должен верить?
– В себя.
В себя.
И в Эванору Орвуд, которая предложение выслушала и сразу кивнула:
– Я согласна.
А он начал долго и муторно объяснять, как это все сложно, невозможно и опасно, в том числе для Эваноры. Она же вздохнула и произнесла:
– Если есть шанс, то надо его использовать.
Шанс. Есть ли он?
Мир, который подчиняется воле, это, конечно, хорошо. И Эдди даже худо-бедно научился управлять этим миром.
Но…
Все равно.
Риск велик. Но и ждать нельзя.
Берег.
И море. Море сейчас спокойно. Серое, как отражение неба. Или наоборот? Солнце мутное, словно проглядывает сквозь толстое запыленное стекло.
Пахнет затхлостью. Гнилыми водорослями. Смертью.
Эдди убрал дудку и огляделся.
Чарльз?
Здесь. Стоит, покачиваясь. И проклятье его видно всем. Оно что клубок черноты, оплетший тело. И видно, сколь сроднилось с ним. Не вытащить.
Тогда все… зря?
Милисента. Рядом с мужем. И внутри нее… Прав дракон?
Или нет?
Скоро все станет ясно.
Бертрам Орвуд. Серое на сером. Он вдыхает и оглядывается с
