поля остаются на месте. Человеческая история лишь крохотное мгновение в сравнении с историей планеты. Так имеет ли право хоть кто-то претендовать вот на тот холм или на это озеро?
Мысли роились в голове Раэлена, не давали ему покоя. Сражение за столицу стало лишено для него смысла, участие в нём он воспринимал как часть своей работы — словно вбивал гвозди. Он даже не видел врагов в ниарских солдатах, как не мог видеть противника в гвоздях.
К сидящим офицерам подошел сержант. Рубашка под распахнутой шинелью промокла от пота, лицо стало черным от пота и пыли, поднявшейся после подрыва зданий, но глаза ярко сияли, а зубы, обнаженные широкой улыбкой, казались белоснежными.
— Господин полковник, улица очищена от неприятеля. Ох, и задали мы им жару! Как они бежали, как бежали! — весело произнес он, цокнув языком. Достав из кармана солнцезащитные очки с большими стеклами, пехотинец продемонстрировал их офицерам. — Смотрите, чем я разжился. Забрал у пилота с подбитого летуна. Ублюдок был ещё жив, когда я его нашел, и, думаю, теперь горько жалеет об этом: ребятам надо сорвать на ком-то злость, сегодня они потеряли немало хороших товарищей…
Лераан Итшаа раздал несколько новых распоряжений и, отпустив сержанта, грустно покачал головой.
— Сколько ещё должно погибнуть людей, прежде чем эта война закончится? Не думал я, что ещё когда-нибудь придется засыпать под вой каракалаксов. И до чего же неприятно, скажу я, оказаться на стороне проигравших, — полковник посмотрел на бездыханные тела бойцов королевской морской пехоты. — С возрастом, как-то все иначе воспринимается. Двадцать лет назад я был тем еще ура-патриотом, война казалась делом праведным и необходимым. А сейчас мне кажется, что все это смертоубийство не имеет никакого смысла. Мы победим, они, а разница? Все ведь люди. Нет бы жить в мире, торговать, ездить друг к другу в гости…
— А вы не боитесь пострадать за такие речи? — поинтересовался Раэлен. — Вдруг я прикажу вас арестовать?
— Нет, не боюсь, хоть и знаю, что это в вашей власти. Но, во-первых, я не надеюсь прожить долго — слишком уж горячие бои идут — и арест будет скорее спасением, чем наказанием. В худшем случае меня отправят на гильотину, но какая разница, от чего погибать? А во-вторых, я сильно удивлюсь, если вы все же отдадите такой приказ. Человек, бросившийся под пули ради спасения девчонки, которую видит в первый и последний раз, не таков, чтобы отправлять другого под стражу из-за пары слов. Вы хороший человек, господин майор, и в определенном смысле, гуманист, хотя, быть может, и сами об этом не догадываетесь. В любом случае, для меня было честью сражаться рядом с вами.
Пехотинец поднялся и стукнул себя кулаком в грудь, отдавая честь. Мршаа ответил тем же, а затем протянул офицеру руку, которую тот крепко пожал.
— Мне тоже было приятно работать с вами, полковник. Хочется верить, что мы с вами проживем достаточно долго, чтобы рассказать об этом кошмаре внукам.
— Искренне на это надеюсь, — как-то невесело усмехнулся солдат. Кивнув Раэлену на прощание, он пошел вперед, к своим людям, принявшись насвистывать мотив популярной несколько лет назад песенки о расставании.
Посидев ещё немного, Мршаа поднялся и, подобрав свое снаряжение, отправился на поиски капитана гвардии Ашкаата. Искать того долго не пришлось: он находился совсем недалеко, разговаривая по рации с медслужбой.
— Да мне плевать на это! — кричал он, обильно разбавляя свою речь руганью. — У нас здесь тоже далеко не санаторий! …Да мне без разницы, хоть вприпрыжку, но чтобы санитары тут оказались раньше, чем остынет мой автомат! …Начальство? Какое, разорви вас, начальство? Сейчас я вам своё начальство дам! Господин Мршаа! Господин Мршаа!
— Что там? — сказал Мршаа, подходя к капитану.
— Нарвался на какую-то упрямую бабку, из тех, что вечно в тылу бумажки перебирали да генералам клизмы ставили, говорит, не может никого послать. То все санитары заняты, то машины на выезде, то инструкция начальства не разрешает…
— Понятно. Дайте-ка сюда… — он взял рацию и, поднеся её к уху, начал говорить строгим тоном. — Меня зовут Раэлен Мршаа, командующий Республиканской Гвардии, если ещё не слышали моего имени. С кем я говорю?
— Капитан медицинской службы Иирга Мроон, — даже сквозь помехи и потрескивание радиоэфира было слышно, как голос на том конце трубки чуть вздрогнул.
— Слушайте меня внимательно, капитан Мроон. Если в течение ближайшего времени у меня тут не будет медперсонала, который оказал бы первую помощь пострадавшим и доставил их в госпиталь, я лично позабочусь о том, чтобы вас определили на самый опасный участок фронта вытаскивать из-под огня раненых бойцов, как то делают ваши более ответственные коллеги. Если не хватает машин — реквизируйте у гражданских. Если не хватает людей — спуститесь в метро или бомбоубежище и найдите добровольцев. Не думаю, что с этим будут проблемы. Все ясно?
— Т-так точно…
— Вот и прекрасно. Отбой, — Мршаа отключился под одобрительные взгляды гвардейцев. — Капитан Ашкаата, вам доставляли девушку?
— Так точно, доставляли. За некоторое время до начала вашего отступления с позиций.
— Где она сейчас?
— Недалеко от позиций, где мы устроили засаду. Сидит в броневике на подземной парковке. Там же солдат, который её привел, и экипаж бронетранспотрера. Безопасней места я не придумал.
— Все правильно, отличная работа. Капитан, вы остаётесь за старшего. Разберитесь тут со всем, потом возвращайтесь на базу. Сержант Скроон, соберите ваш взвод, вы отправляетесь со мной.
— Слушаюсь, господин майор, — Скроон со звоном стукнул себя по кирасе, тут же отправившись исполнять приказ.
Присев на парапет разбитого фонтана, Раэлен посмотрел на море. Сейчас он должен воспользоваться любой возможностью для отдыха, ведь в скором времени силы ему понадобятся. Он вспомнил, где видел ту девчонку, которую недавно спас. И, что ещё важнее, вспомнил, с кем её видел. На железнодорожном вокзале, перед попаданием в него ракеты. Вместе с Олегом Макаровым и его приятелем.
Глава 27
Разговор со спасенной девушкой вышел
