Понятно, почему Мэй и Фред даже не заикались о том, чтобы оставить Кэйтлин у себя. Алекс только отошёл от смерти жены, и подходить к нему с таким предложением… Как выяснилось, чета Виллемов давно уже обсуждала это и составила подробный, развёрнутый план.
Казалось, там предусмотренно всё – начиная с адресов адвокатов, которые должны составить договор об опеке, заканчивая лучшими школами для девочек во Флориде и КША.
– Договор-то зачем? – По русской привычке удивился попаданец, – если уж вам не верить…
– Надо, – очень серьёзно ответил Фред, – может, нас в секту какую затянет или ещё что. Да и соседи должны знать, что всё в порядке, что девочка под официальной защитой. Мало ли!
До назначенного Ли срока оставалось немного, и Фокадан начал действовать. Всё это время жил исключительно на жалование, что полагалось ему как командиру береговой охраны Луизианы. Жалование достаточно скромное, ибо Конфедерация только начала восстанавливаться. Но скромное оно для столь значимого поста, им с Лирой… хватало за глаза.
На счетах накопилась приличная сумма – как за пьесы, так и за переносные узкоколейные железные дороги. От армии САСШ ожидаемое ничего, а вот от армий Европы сыпануло порядочно.
– Я от твоего имени оформил, пока ты хандрил, – признался виновато Фред.
– Что-то такое помню, – нахмурился Алекс, – на подпись приносил…
– Да, срочно нужно было действовать. Начались всякие шевеления, попытки оспорить патент… В общем, генеральная лицензия теперь у Франции, сам понимаешь, почему.
– Угу.
Попаданец прекрасно понимал, Франция пыталась снова влезть на американский континент, отчего её присутствие становилось порой удушливым. Сопротивляться французскому присутствию КША проблематично, да и инвесторы требуются. Так что французы помогают поднимать экономику Югу, попутно захватывая рынок.
К их чести, действуют они аккуратно, не переступая границ. Так, за лицензию по узкоколейке предложили вполне реальные деньги. Не слишком много, но с учётом намечающихся судебных исков по патенту, которые они брали на себя, получалось неплохо. Авось, и у армии САСШ откусят чего, там не спешат выполнять свои обязательства перед Фокаданом.
– Так… генеральная лицензия у них… двадцать тысяч?! Неплохо! Более чем! А, вот оно в чём… за произведённые на территории Франции они больше не будут платить. Заодно берут на себя посредничество с другими странами. Ну… в общем-то всё честно. Потом я может быть и получил бы несколько большую сумму, но это потом, лет за десять-двадцать. И то не факт. Спасибо, брат.
Фред слегка выпятил грудь, почему-то он очень гордился не военными или полицейскими заслугами, а прежде всего хозяйственными. Фокадан подозревал, что это сказывается влияние Мэй, осторожно воспитывающей мужа.
Деньги требовалось вложить, а лучшим вложением Алекс посчитал покупку небольшой плантации. Виллем по своим полицейским каналам пробил нужные адреса и проверил владельцев.
– Вот эту советую посмотреть, – ткнул он пальцев в верх списка, – одному из семинольских вождей принадлежала. Тот погиб незадолго до подписания мирного договора, а наследники никак поделить не могут.
Не став откладывать на потом, посетили плантацию Серебряное пёрышко в тот же день. Управляющий, немолодой квартерон[281], держался с большим достоинством, но почему-то всё время сбивался на испанский.
– Восемь тысяч долларов, сеньор, – неторопливо ответил он, вытерев платком чёрные усики, – малая цена за столько хорошее владение. Но вы и сами знаете, земля нынче не в цене. Когда земли куда больше, чем рабочих рук, цена на неё начинает падать. Да и наследники…
Цветной скривился и затейливо выругался, мешая по здешнему обычаю ругань на нескольких языках.
– Знаю, Маноло, знаю, – сочувственно сказал Фред, протягивая управляющему флягу с виски, – индейцами быть перестали, белыми так и не стали… наследнички.
– Вы понимаете, сеньор, – кивнул Маноло, – давайте проедем, всё вам покажу.
Усадьба оказалась небольшой, но очень ухоженной.
– Дом целый остался, – неторопливо рассказывал управляющий, – да и что б ему сделалось? Строили ещё тогда, как форт… Строения все целы, оросительные каналы никто не трогал. Всё цело. А главное – негры.
Фред, едущий чуть сзади управляющего, сделал значительное лицо, призывая друга вслушаться в слова Маноло.
– Не разбежались? – Подал свою реплику Фокадан, показывая управляющему заинтересованность.
– Зачем, сеньор? Они и в рабстве совсем не бедствовали[282]. Сейчас ждут, что новые хозяева плантации скажут.
– Негры фактически арендаторами были? – Задумчиво спросил попаданец.
– Да, сеньор.
– Хм… я не против. Маноло, ты останешься у меня управляющим? Не жалование, а процент от прибыли. Мм… десять процентов устроит?
– Устроит, сеньор, – цветной протёр платком лоб, держась с большим достоинством, – только если я управляющий, то не лезьте в мои дела. Совет приму, а так… я двадцать лет управляю плантацией, до этого мой отец ей управлял. Дед помощником управляющего тридцать лет работал.
– Гм… по рукам.
Фокадан протянул руку цветному и тот чуточку недоверчиво пожал её. Пусть в этих краях более лояльно относились к цветным, но рукопожатие белого, да ещё и настоящего джентльмена, значило много.
Покупку оформили у нотариуса в городе, и только после этого Алекс предложил Маноло идею.
– Коллективное хозяйство? Это как кооператив?
– Точно. Хозяйство совместно ведётся, часть прибыли потом работникам. Не жалование, а именно прибыль – как поработали, так и получили.
– Интересно… – управляющий задумался, прикрыв глаза, – сложно будет, но идея многообещающая, возьмусь. Арендатор не потянет в одиночку агрономов и прочих специалистов. А вот так, общиной… интересно.
Сделку обмыли в баре, куда пригласили и Маноло. На цветного косились, но претензий не высказывали. К цветным с положением относились вполне уважительно. Тем более, в компании двух весьма известных личностей – значит, пригласили. Имеют право.
Вот если бы цветной зашёл сам… могли и попросить уйти, да не факт, что вежливо.
Оставшиеся деньги Алекс вложил в покупку участков под застройку в окрестностях города. Вложение с дальней перспективой, окупится оно в лучшем случае лет через десять. Зато надёжно.
