— Таши, — произнес Отец спокойно.
Кот фыркнул, прорычал, посверлил нас взглядом и отвернулся. Улегся на камень, словно потерял к нам интерес.
— Отец, — прошептал сзади Йозеф. — Эта тварь похуже Архитектора будет. Он отравляет оба мира одним своим присутствием.
— Помолчи, — Отец ударил посохом о камень.
И на одно краткое мгновение все руны на нем замерли, вспыхнули и раздались в стороны, образуя вокруг фигуры ловца подобие сферы. Но прежде, чем они успели растаять, вокруг Йозефа заклубился зеленый туман.
Я только успел обернуться, как туман уже принял форму железного саркофага из какого-то зеленоватого металла. Огромная, в человеческий рост, он заперла в себе Йозефа. И все бы ничего, но этот саркофаг был похож на ежа из-за десятков клинков.
Я только успел дернуться, как клинки пробили железо насквозь и вышли со всех сторон уже окровавленными. Синхронно, быстро, в одно мгновение запертого Йозефа изрешетили какой-то невообразимой магией.
— Ты убил его, — произнес я растерянно.
— Брось, — отмахнулся Отец. — Детей ректора таким пустяком не убьешь.
— Что?
Спокойный Лаэр проигрывает удивленному со счетом два-ноль.
— Каюсь, грешен, — раздался звонкий смех Йозефа где-то позади.
Я вновь обернулся, да какого пресвятого хрена тут происходит? Йозеф вновь входил в круг камней целый и невредимый. Разве что одежда вся в дырах и кровавых пятнах. Но тело, с виду, вообще целое.
Железная дева растаяла, но на том месте никого не было. Три-ноль, крыша уже прогудела о скором отправлении.
— Но не забывайся, старик, — стал серьезным Йозеф. — Один щелчок пальцев и здесь окажется мой отец.
— Это который за нейтралитет и невмешательство? — из-под фарфоровой маски раздался приглушенный смех.
— Ради твари вроде тебя можно и исключение сделать. Последний катаклизм произошел из-за тебя.
— Джу и Ши с тобой бы не согласились. Да и пока я в этом кругу, ректор мне ничего не сделает.
— Зато я сделаю, — произнес Хоуп.
Я услышал щелчок наруча и одновременно с этим почувствовал, как закружился эфир, а древнее место силы начало пробуждаться. Камни, истлевшие останки, мелкая поросль, все зашевелилось под воздействием какого-то вихря энергии.
Я почувствовал, как меня неудержимо сносит невидимый поток, пытаясь оторвать от земли, а взгляд Хоупа стал каким-то безумным. Он уже снял куртку и потянулся к защелкам второго блокиратора.
Отец Сумрака ударил посохом о землю.
— Инсомния.
Руны метнулись вокруг его тела, перестроившись в какой-то невероятный узор. Вспыхнули и от его посоха во все стороны разошлась волна, искажающая само пространство. И стоило ей накрыть нас, как все в одно мгновение прекратилось.
Исчезли Врум и шкаф за спиной Йозефа. Пиво, до того мирно сидящий на плече Хоупа, тоже исчез. Остался только странный кот по имени Таши, так похожий на Ская, разве что крупнее и массивней.
А еще пропало нежное ощущение покалывания на коже. Эфир исчез. В месте силы, до самого основания пропитанном эфиром, больше не было эфира. Я попытался накинуть сон, призвать Врума, наснить сферу. Ничего.
Хоуп удивленно водил глазами, уставившись на свои руки. Сжимал и разжимал пальцы, снимал блокираторы. Ничего не происходило, даже ветер загулял среди камней, впервые за… Сколько? Тысячелетия?
— Изначальный язык, — прервал тишину Йозеф. — Ты знаешь язык Первой Расы.
— Знай я хоть слово на языке драконов, — усмехнулся Отец, — уже правил бы всем этим миром. А теперь исчезни с глаз моих. Туман.
Зеленоватая мгла на мгновение окутала Йозефа и растворилась вместе с ним. В кругу остались лишь мы с Хоупом, да Отец с Таши. Ну и сам старший сын, что все еще сидел на вершине одного из камней, потягивая трубку.
И правда, он произнес слово «инсомния», но это был незнакомый мне язык. Не из моего прежнего мира, не из Эра, ни даже язык калейдоскопа. Но я точно знал это слово, я понял его значение. Но как только попытался вспомнить звуки этого слова, в голову словно раскаленных гвоздей забили.
— Советую вернуть побрякушки на место, — произнес Отец. — Скоро действие заклинания закончится.
— И тогда я тебя убью, — прошептал Хоуп.
— За что? — искренне удивился Отец. — Что я тебе сделал, лунатик? Может это я превратил тебя в больное чудовище? Или это я пытался убить тебя, когда ты потерял контроль и спалил ту деревню? Или это я всю твою жалкую жизнь плевал тебе в след, шепча проклятия? За что ты хочешь меня убить?
— Ты Отец Сумрака, — ответил Хоуп, но теперь в его голосе не было уверенности.
— То есть ты желаешь мне смерти потому, что я не такой как все? Иронично, не находишь? Что бы сказал Справедливость, услышь он тебя? — усмехнулся голос под маской, а Хоуп растеряно открыл рот, хватая воздух. — Может не стоило одному не такому как все, семьдесят лет назад рассказывать кое-кому об одном ребенке, который запутался в собственных кошмарах.
— Ты лжешь, — прошептал Хоуп.
— Уверен? А ты спроси у Справедливости, когда встретишь его. Как все было на самом деле.
— Справедливость мертв.
— Конечно, — усмехнулся фарфоровый. — Справедливость мертв, Шут мертв, Предатель предан, а Смерть переметнулся. Так все говорят. А еще говорят, что я вызвал катаклизм. И что лунатики, это монстры, которых надо душить во младенчестве. А еще говорят, что Созвездие тоже мертва, да?
Я окончательно перестал понимать, что происходит, но вот Хоуп явно что-то знал. А я просто вертел головой, следя за их перепалкой.
— Чего тебе надо? — спросил я, когда тишина затянулась.
— Ничего, — пожал плечами Отец. — Просто пришел убедиться, что ты во всем виноват. Кстати, ты бы похоронил их, — он указал на истлевшие тела под ногами. — Они из-за тебя умерли, между прочим. Так что не подведи их. Ты и так стал… Этим, — он брезгливо обвел меня посохом.
— Да кто ты вообще такой? — рявкнул я, не выдержав.
— Где найти Ская? — одновременно спросил Хоуп.
В наступившей тишине презрительно фыркнул один громадный саблезубый кот.
— У него спроси, — кивнул на меня Отец. — Вижу, у вас гости. Так что не буду вам мешать. Мой вам совет, мелкого засранца не жалейте, тоже пусть поработает, ему полезно.
Человек с фарфоровой кожей вновь взмахнул рукой и из появившегося сгустка тумана на камни упали три лопаты. И металл, и дерево отдавали зеленым. Но ничего спросить я не успел, так как ни Отца, ни сына, ни сновидения уже не было. Растаяли, а одновременно с этим я почувствовал легкое покалывание на коже.
Эфир вернулся в место силы, а перед глазами материализовался Врум. Спохватившись, я повернулся к Хоупу, но тот уже спешно защелкивал блокираторы. Пронесло.
