— Коли воин с равнин хочет посмотреть, что в лодке, я не против, — отрывисто сказал он, жестом приглашая станди следовать за ним.
— Нет никакой необходимости раскланиваться перед этим фигляром! — вспылила Мисилл.
— Тут всего пара шагов, — успокоил ее Джастон, поглубже натягивая капюшон.
Они зашагали по тропинке, Фардейл не отставал. Воительница проводила их хмурым взглядом.
— Мужчины, — проворчала она себе под нос и повернулась к Элене. — Постарайся поспать, завтра трудный день.
«Интересно, когда наступят легкие?» — подумала девушка, кивнув.
Мисилл помогла расстелить постели на плоту, рядом с маленькой хижиной. Им не захотелось ночевать внутри: стены кренились, словно готовясь в любой момент упасть, ветхие занавески едва прикрывали единственное окно.
— А ведь когда-то у Джастона был добротный дом, — печально проговорила Мисилл. — Как видно, со времен нашей последней встречи дела у него совсем разладились.
— Почему? — спросила Элена, расправляя одеяло.
Женщина вздрогнула, осознав, что говорит вслух. Она покачала головой и подошла к девушке.
— Боюсь, это моя вина. Не стоило отправляться на поиски ведьмы, но тогда невероятно смелый болотный следопыт, гордый и уверенный в себе, развеял все мои сомнения. Его шрамы, — она провела ладонью по щеке, — должны были достаться мне. Он заслонил меня от ядовитого плевка королевской змеи. Я сумела дотащить его до Высохшего Источника и затем выходить, но прежний Джастон навсегда остался в топях.
Женщина понурилась под вопросительным взглядом Элены.
— Я видела, с какой любовной страстью он смотрит туда. Зная все тайные тропы и лики болот, он показал мне места столь прекрасные, что захватывало дух: пруды с сияющими радужными водорослями, целебные горячие источники, густой и мягкий мох, по которому можно ходить, не проваливаясь. Однажды на одной из этих удивительных перин мы даже предавались… — Мягкая улыбка Мисилл исчезла, когда она сообразила, что говорит с юной девушкой. — Но сейчас трясина пугает его, будто высасывает мужество. Подозреваю, нынешние неудачи связаны с его страхом: хороший охотник не может бояться леса.
Элена вспомнила, как изменилось лицо Джастона, когда на болотах взвыл неведомый зверь.
— Почему же он не покинет эти гиблые места?
Мисилл пожала плечами:
— Могу поспорить, все дело в шрамах. Прежде он был красив. — Женщина прочитала в глазах собеседницы сомнение. — Нет, правда! Вероятно, глубоко внутри остались незаживающие раны, и теперь он прячется здесь — боится оставаться и уйти не решается.
— Тогда не лучше ли нанять другого проводника?
— Нет. На него, как и на тебя, пал выбор ведьмы, ему необходимо проделать этот путь.
Тем не менее последний вопрос заставил Мисилл глубоко задуматься, она отвернулась.
— Нужно набраться сил. Утром еще наговоримся.
Элена без возражений стянула сапоги и забралась под одеяло. Лежа на спине рядом с тетей, девушка пыталась собрать воедино все то, что ей удалось узнать за прошедший день.
В ночной прохладе туман постепенно рассеивался, на небе бледными призраками проступили луна и звезды; на севере его закрывала громада Оползня. Тусклый свет высветил водопад — поток низвергался с черной скалы.
«Интересно, мы добирались сюда вдоль этой реки?»
Вдруг туманная вуаль едва заметно сместилась, и над каскадом засияла серебристая арка.
Должно быть, Мисилл услышала удивленное восклицание Элены.
— Лунная радуга, — печально пояснила Мисилл. — Видишь, топи таят удивительную красоту, и даже яду здешних мест не под силу уничтожить истинное великолепие туманных земель.
Элена не ответила, понимая, что тетя имеет в виду не только лунную радугу.
ГЛАВА 26
Еще солнце не осенило небо рассветными лучами, а Эр'рил уже был на ногах. Точнее, он так и не сомкнул глаз. Удовлетворившись проделанной проводником работой, воин вернулся в хижину и забрался в постель, но сон не шел. Станди смотрел на редеющий в свете луны туман под бесконечную песнь топей.
Тревога не унималась. Отряду предстояло опасное путешествие, и Эр'рил сомневался в верности принятого решения. Что заставило его так легко согласиться с Мисилл и повести Элену в болота? В А'лоа Глен можно было передать девочку целителям, те бы уж наверняка справились с заклятием. А теперь еще этот обезображенный посланник ведьмы. Эр'рилу не раз приходилось готовиться к серьезной битве бок о бок с другими воинами, и он безошибочно чувствовал растерянность и страх. В сердце Джастона таилась слабость. Он настоял на осмотре лодки, не только чтобы проверить снаряжение, — станди хотел поговорить с Джастоном без свидетелей. Станди понимал, что с Мисилл делиться сомнениями бессмысленно, ведь, очевидно, их связывает нечто большее, чем они желают показать, а потому он постарался остаться с проводником наедине.
Едва осмотрев плоскодонку, Эр'рил понял, что переживал не напрасно. Лодка была набита оружием, и все же его спутник едва скрывал страх. Несчастный вздрагивал от любого шороха, а когда станди случайно задел его, подскочил, словно ужаленный. Не приходилось сомневаться, что Джастон трус и никуда не годный провожатый.
Теперь Эр'рил маялся под одеялом в поисках верного решения: можно было все же отправиться в топи или вместе с Эленой поехать верхом вдоль побережья, подальше от Оползня. Луна зашла, звезды на востоке померкли, а он так и не сделал выбор. Станди выбрался из постели.
Он осторожно обошел спящих товарищей. Фардейл, никогда не терявший бдительности, приподнял голову, и янтарные глаза сверкнули в темноте, но Эр'рил успокаивающе махнул ему рукой и перешел в дальнюю часть плота. Справляя нужды в воду, он услышал за спиной тихое покашливание. Оглянувшись, воин различил в темноте огонек трубки.
— Это всего лишь я, — сказал Джастон. — Скоро рассвет, но еще есть время вздремнуть, житель равнин. Я разбужу тебя с первыми лучами.
Эр'рил подошел к сидящему в тени проводнику и оперся рукой о стену хижины — дерево застонало.
— Мне все равно не спится, — хрипло ответил он.
Судя по усталому голосу, Джастон едва ли ложился.
— Да, топи иногда так действуют на человека. Ты постоянно ощущаешь чье-то враждебное присутствие. И даже когда закрываешь глаза, звуки рисуют в сознании самые причудливые образы.
Мужчина содрогнулся.
Эр'рил уселся рядом, принял у того трубку и глубоко вдохнул. Дым добрым старым другом заполнил легкие. Джастон курил хороший табак из Станди, такой лист стоил дорого — Эр'рил уже давно не пробовал ничего лучше. Судя по жалкой хижине, это было для хозяина настоящей роскошью. Воин с сожалением вернул трубку и выпустил дым.
— Превосходно, — благодарно заметил он.
