Книга Рассекреченное королевство. Испытание - Ровенна Миллер

Мой родной город с его магазинами, улицами и булыжными мостовыми казался мне знакомым и незнакомым одновременно. Жизнерадостно сияло солнце, но город молчал: не толкались прохожие, не кричали базарные торговки, не скакали и не играли в кольца дети. Война набросила покров молчания на позабытые на улицах тележки, на осколки выбитых стекол, на опаленные огнем камни и баррикады.

– Как только король провозгласил отмену реформ, мы немедленно возвели их, – сказал Нико, указывая на уродливые, но прочные баррикады. – И выгнали дворян из города, одного за другим.

Мы подошли к Площади фонтанов, и в мясной лавке, выходящей витриной на узенький проулок, повстречались с Альбой и несколькими соратниками и соратницами Нико. Мясницкие ножи исчезли со стен, и я даже подозревала, кто их забрал и как пустил в дело. Соратники Нико в основном носили красные колпаки, некоторые из соратниц – красные косынки. Других отличительных символов армия реформистов пока не имела. На паре зданий развевались на ветру красные стяги.

– Мы хотели казнить короля, но опоздали – он уже дал тягу.

Холодок пробежал у меня по спине: Нико ничуть не изменился, все такой же упорный и несгибаемый, напролом идущий к своим простым и ясным целям, готовый безо всякой жалости смести со своего пути любые преграды, даже короля.

– Насколько мы знаем, он отправился на юг, – сказала я.

– Роялисты окопались на юге. Если моряки не удерживали бы порт, город оказался бы полностью в наших руках.

– Значит, вы в блокаде? – спросила Альба.

Мы расселись на разномастных стульях вокруг стола, сделанного из широченной двери. Нико примостился на расшатанном табурете.

– Со стороны порта – да. – Он развернул карту, нацарапанную от руки на обратной стороне какой-то прокламации. – Но у нас есть выход к реке.

– Замечательно. Тогда по этой реке мы и уплывем из города как можно быстрее, – произнесла Альба, с трудом разбирая каракули на карте.

– Но-но, сестрица, поспешишь – людей насмешишь. – Нико свернул карту. – О том, когда вы уплывете, если вообще уплывете, мы потолкуем особо.

Ну конечно, как же без этого «если»! Я привалилась к стене, теребя край халата. Разве практичный Нико станет спасать нас просто так?

– Как ты узнал, что мы прибудем именно в этот порт? И что нам потребуется помощь? – спросила я, начиная издалека.

– Кристос сообщил нам, что плывет сюда с вами. Правда, он собирался прибыть в порт Хейзелуайта на серафском корабле, но так и не прибыл. Поэтому мы решили не спускать глаз с нашего порта и, если потребуется, помочь вам причалить в другом месте, но вместо этого пришлось помочь двум монашкам избавиться от вооруженной охраны. Скажи спасибо, что мы денно и нощно вели здесь наблюдение, иначе болтаться бы тебе на виселице.

– По обвинению в организации заговора с целью свержения короля, – согласилась я, выпрямилась и приосанилась. – Кто командует в городе? Единовластно ты или комитет?

– А ты и представить себе не можешь, что я могу командовать? – притворно ухмыльнулся Нико.

– Еще как могу, просто хочу удостовериться, с кем я имею дело – с командиром или диктатором?

– Ломака! – насупился Нико. – Я руковожу здесь военными действиями. Я – глава армии реформистов, если у этой армии вообще есть глава.

Альба фыркнула, но я предостерегающе покачала головой – с Нико шутки плохи.

– И чего ты от нас хочешь? – спросила я.

Нико махнул рукой. Женщины в льняных платьях и красных косынках, мужчины в рабочих блузах и красных колпаках поднялись и гуськом вышли из лавки.

– Я решил, что если ты держишь путь на север, значит, тебя что-то туда влечет. Да еще эта квайсианка… – Нико запустил пятерню в спутанные волосы, и капли пота упали ему на лоб. – Что вы задумали?

Я поджала губы и сухо произнесла:

– Я собиралась отправиться в Квайсет с Альбой. За мной по пятам идут убийцы.

– Ага… – хмыкнул Нико. – Будь дело в тебе одной, Софи, я бы тебе поверил – ты же эгоистка до мозга костей. По крайней мере была таковой в прошлую зиму.

Стиснув зубы, я не стала ему возражать.

– Но састра-сет Альба? Она истинный наш приверженец.

– Значит, вы знакомы… – медленно произнесла я.

– Тебе же известно, что я знал ее двоюродного брата. Так что – да, знакомы, – ответил Нико, скользнув взглядом по моему вытянувшемуся лицу. – Мы обменивались письмами, но, клянусь Святым Духом, ее помощь оказалась неоценимой!

– Да, – быстро сказала Альба. – Мы все это уже обсудили. Я извинилась перед Софи за… непредвиденный поворот событий, случившихся прошлой зимой, и за мое в них участие.

– Непредвиденный, да… – пробормотал Нико.

Искорка, сверкнувшая в его глазах, подсказала мне, что, возможно, поворот событий был не таким уж и непредвиденным. Находчивый и изобретательный, как и положено отпрыску иммигрантов, выросшему на галатинских улицах и всегда держащему нос по ветру, Нико Отни никогда не терял времени даром – ни прошлой зимой, ни сейчас.

– Но либо я ничего не понимаю в этом мире, либо састра-сет Альба никогда не станет участвовать в том, что рано или поздно не принесет выгоду нашему великому делу.

– Састра-сет Альба, – осторожно ответила я, – сторонница реформ и борец за права человека. Она хочет предложить мне покровительство в той мере, в какой это возможно.

– Састра-сет Альба, – в тон мне возразил Нико, – может сама за себя ответить.

– Софи, – вздохнула Альба, – я думаю, нет нужды скрывать что-то от Нико.

Я вытаращила на нее глаза: я не желала ни во что посвящать Нико, не желала, чтобы он использовал меня для своих целей!

– Я возвращаюсь в Квайсет, – продолжала састра-сет, – чтобы попытаться заключить союз с фенианцами.

– Фенианцами? – поперхнулся Нико. – Да у них и армии-то никакой нет.

– Зато есть промышленность. Простите мою прямоту, но вам явно не хватает военной формы. А эта нехватка наверняка отражает и нехватку оружия, снарядов и прочего, столь вам необходимого.

Нико сжал губы в тонкую линию.

– Мы обстоятельно обсудили это с Кристосом, – добавила монахиня, напоминая, что Нико здесь не один в поле воин.

– И ради этого вы едете в Квайсет?

– Там мне будет чуть… проще работать, чем в осажденном городе.

– Мы не в осаде.

Терпеливо скрестив на груди руки, Альба склонила голову и мягко обратилась к Нико, словно терпеливая мать к упрямому сыну, неумело катающему мраморные шарики: