Он привел ее в обеденный зал, где уже собирались другие гости.
Селин поставила таблички с именами у каждого места за столом, и Имоджен оказалась между Оливером и Чейни, а Рене сидел прямо напротив. С любопытством Имоджен отметила, что сама Селин села между своим бывшим мужем и Максом Гаскетом. А еще она заметила, что Селин не пригласила Арта и позволила Рене монополизировать ее внимание.
Еда была превосходная, как и всегда у Бернара: закуска из репчатого лука, розового тунца и козьего сыра, нежнейшее филе-миньон, ризотто с морепродуктами и цыпленок со специями. Мать Селин, Флоренс, сделала лимонные тарты и землянику в темном шоколаде на десерт, и к тому времени, как подали кофе, Имоджен радовалась, что надела свободное желтое с фиолетовым летнее платье, в котором было незаметно, как она объелась.
– Это лучшая еда в моей жизни. И я не могу больше съесть ни кусочка, – сказала она Оливеру.
– Так и есть, – согласился он. – Тост за шефа!
Они подняли бокалы, а Бернар и Флоренс радостно и смущенно улыбались.
– Вот именно поэтому я здесь не живу, – пробормотала Чейни. – Здесь совершенно невозможно соблюдать диету.
– Какую диету? – скептически взглянула на нее Имоджен. – Чейни, ты и так выглядишь фантастически!
– Как раз именно благодаря моей новой диете, – возразила Чейни. – Мне действительно удалось сбросить пару кило. Но следующая пара – с ними уже борьба идет с переменным успехом.
Имоджен усмехнулась: «А помнишь свою свекольную диету? А зеленую, когда можно было есть только продукты зеленого цвета? Ты была просто помешана на ней».
– О да, – кивнула Чейни. – А еще вода с лимоном. Я теперь стараюсь быть более разумной, чем раньше. И все равно у меня никогда не получится выглядеть так, как Селин. Или Люси – у нее просто шикарное тело для ее возраста!
– Они обе едят как лошади, так что это, видимо, генетика, – сказала Имоджен.
– Меня прямо бесит, что французские женщины не толстеют, – призналась Чейни. – Хотя, если это действительно правда, то, может быть, остаться здесь – не такая плохая идея.
– Я сомневаюсь, что останусь здесь навсегда, – улыбнулась Имоджен. – Хотя, может быть, достаточно надолго, чтобы привычка по-настоящему в хорошей еде вошла в мою плоть и кровь. Но, если я буду бывать здесь слишком часто, пожалуй, результат будет не совсем тот, который хотелось бы.
* * *
– Твой отец сегодня превзошел сам себя, – шепнул Рене Селин, пока Имоджен болтала с Чейни. – Клянусь Богом, он с годами становится все лучше.
– Зреет, – кивнула Селин. – Как хорошее вино.
– Или плохой муж.
Она покосилась на него. Выражение лица у него было серьезное.
– Так ты признаешь, что был плохим мужем? – она вопросительно подняла изящную бровь.
– Я был просто дерьмовым мужем, – сказал он. – И не могу понять почему, ведь я был хорошим бойфрендом.
– Так бывает, – пожала плечами Селин. – Имоджен вот тоже думала, что Винс ей подходит, а он не подходил.
– Надеюсь, ты не сравниваешь меня с этим козлом?
– Конечно, нет. В тебе, Рене Бастараш, всегда было то, что можно было любить, а в нем – нет. Мне в нем совсем ничего не понравилось. Совсем и ничего.
– А сейчас во мне осталось хоть что-нибудь, что можно любить? – спросил он.
– Мы же развелись почему-то, – напомнила Селин. – Была причина. И эта причина никуда не делась.
– Я надеюсь, я стал лучше, чем был, когда женился на тебе, – проговорил Рене. – Мне хочется верить, что я многому научился. Не знаю, достаточно ли я хорош для тебя, Селин Бьендон, и смогу ли я когда-нибудь стать достойным тебя, но… – он запнулся. – Но мы могли попробовать еще раз или два.
– Если ты снова пытаешься залезть ко мне в постель, то даже не пытайся.
– Не в постель, – возразил Рене. – Я хочу залезть снова к тебе в сердце.
– Сладко говоришь, Рене.
– Но это правда.
Она посмотрела ему в глаза.
– Я действительно этого хочу, – твердо сказал он. – Раньше я считал, что ты должна быть благодарна судьбе за меня. Благодарна, что я выбрал тебя. Поэтому я и лез к тебе с советами. Но на самом деле это я должен был быть благодарен судьбе за тебя. Я идиот. И я куда больше похож на мерзкого мужа Имоджен, чем думал.
– Ты вообще на него не похож! – запротестовала Селин.
– И все же он мне показал… Короче, мне еще есть чему учиться. Я не жду, что ты ухватишься за мое предложение двумя руками. Но очень прошу тебя хотя бы подумать об этом.
Он нашел под столом ее руку и сжал.
– Никаких обязательств, – сказала Селин.
– Никакого давления, – подхватил Рене.
* * *
Бекки и Нелли в свою очередь обсуждали свое возвращение в Австралию с Жилем Делиссанджем. Они говорили, что им жаль уезжать из Франции, но что они уже соскучились по Сиднею.
– Тебе стоит туда приехать, – сказала ему Бекки. – Тебе понравится.
– Уверен.
– Точно, – кивнула Нелли. – Только представь себе огромные открытые пространства, океан, множество серфов…
– Как в Ондо, – заметил Жиль.
– Ну да, только по-другому, – усмехнулась Нелли и перебросила волосы с одного плеча на другое.
– Бог мой! – воскликнул Жиль. – Да ты со мной флиртуешь!
– А ты только что это заметил?! Наверное, я теряю хватку.
– А как это бывает у близнецов? – спросил Жиль. – Ну вот если у кого-то из них… ну вы понимаете… появляется кто-то…
– А мы делимся, – заявила Бекки с непроницаемым лицом.
– Вы… что?! Ого…
Девушки расхохотались. И хотя Жиль тоже рассмеялся, все же он не мог отделаться от ощущения разочарования, что, оказывается, это была шутка.
* * *
Люси встала из-за стола и подошла к Флоренс.
– Вы когда-нибудь перестанете волноваться за своих детей? – спросила она и посмотрела на Оливера, Чарльза и Жиля, которые смеялись и шутили и вроде бы не подавали ровно никаких поводов для волнения.
– Нет, не думаю, – ответила Флоренс. – В данный момент я переживаю за Селин, которая слишком близко склонила голову к Рене, потому что понимаю, что он изо всех сил пытается ее соблазнить. Снова.
– Сколько они были женаты? – спросила Люси.
– Два года.
– Может быть, они сдались слишком рано.
– Может быть. А может быть, ей нужно было время. Бедняжка Имоджен! Пять лет! И половину этого времени ушло на планирование побега! – она покачала головой. – Мне так жаль ее.
– У нее есть стержень, – произнесла Люси, глядя, как Имоджен хохочет от какой-то шутки Оливера. – Всегда был. Я помню ее совсем маленькой, как она верховодила моими сыновьями, всегда брала над ними верх. Она однажды насыпала муравьев в постель Оливеру, чтобы преподать ему урок. И она очень смелая, эта малышка. Боец.
