Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
— Всемилостивейший король! — воскликнул он. — Гусарский товарищ из Збаража пришел!!
Король вскочил с кресла, канцлер тоже поднялся, и из уст обоих вырвалось одновременно:
— Быть не может!
— Истинно так! Стоит в сенях.
— Давай его сюда! — вскричал король, хлопнув в ладоши. — Пусть снимет с души тяжесть!
Тизенгауз скрылся за дверью, и через минуту вместо него на пороге показалась незнакомая высокая фигура.
— Подойди, любезный сударь! — восклицал король. — Ближе! Ближе! Мы рады тебя видеть!
Рыцарь подошел к самому столу; наружность его была такова, что король, канцлер и староста ломжинский попятились в изумленье. Перед ними стояло страшное существо, более похожее на призрак, нежели на человека: изодранные в клочья лохмотья едва прикрывали его истощенное тело, посинелое лицо измазано было в крови и грязи, глаза горели лихорадочным блеском, черная всклокоченная борода закрывала грудь; трупный запах распространялся вокруг него, а ноги так дрожали, что он принужден был опереться о стол.
Король и оба вельможи смотрели на него широко раскрытыми глазами. В эту минуту дверь отворилась и гурьбою вошли сановники, военные и гражданские: генералы Убальд и Арцишевский, подканцлер литовский Сапега, староста жечицкий, каштелян сандомирский. Все, остановясь за спиной короля, уставились на пришельца, король же спросил:
— Кто ты?
Несчастный раскрыл было рот, попытался ответить, но судорога свела ему челюсть, подбородок задрожал, и он сумел прошептать только:
— Из… Збаража!
— Дайте ему вина! — раздался чей-то голос.
В мгновение ока подан был полный кубок — незнакомец с усилием его опорожнил. Меж тем канцлер сбросил с себя плащ, подбитый мехом, и накинул ему на плечи.
— Можешь теперь говорить? — спросил король спустя некоторое время.
— Могу, — немного увереннее ответил рыцарь.
— Кто ты?
— Ян Скшетуский… гусарский поручик…
— В чьей службе?
— Русского воеводы.
Шепот пробежал по зале.
— Что у вас? Что слышно? — с лихорадочной торопливостью вопрошал король.
— Беда… голод… сплошь могилы…
Король закрыл глаза рукою.
— Господи Иисусе! Господи Иисусе! — тихо повторял он.
Потом продолжил расспросы:
— Долго еще сможете продержаться?
— Пороха нет. Враг у самых валов…
— Много его?
— Хмельницкий… Хан со всеми ордами.
— И хан там?
— Да…
Наступило глухое молчание. Присутствующие лишь переглядывались, растерянность рисовалась на всех лицах.
— Как же вы выстояли? — спросил канцлер, не скрывая недоверия.
Услышав эти слова, Скшетуский вскинул голову, словно новые обретя силы, горделивое выражение сверкнуло на его лице, и он ответил с неожиданной силой в голосе:
— Двадцать отбитых штурмов, шестнадцать выигранных сражений в поле, семьдесят пять вылазок…
И снова настало молчанье.
Внезапно король расправил плечи и встряхнул париком, словно лев гривой; на желтоватом его лице проступил румянец, глаза блеснули.
— О господи! — вскричал он. — Довольно с меня этих советов, этого топтанья на месте — нечего больше медлить! Есть хан или нету, собралось или не собралось ополченье — хватит, клянусь богом! Сегодня же идем на Збараж!
— На Збараж! На Збараж! — повторило несколько решительных голосов.
Лицо прибывшего просияло, как ясная зорька.
— Милостивый король, государь мой! — сказал он. — С тобою на жизнь и на смерть!..
От этих слов как воск растаяло благородное монаршье сердце, и, не гнушаясь отталкивающим обличьем рыцаря, он обхватил его голову обеими руками и молвил:
— Ты мне милее иных, что в атласах. Господи! За меньшие заслуги некоторые получают староства… Знай, подвиг твой не останется без награды. И не спорь! Я должник твой!
И остальные вслед за королем тотчас начали восклицать:
— Не было еще рыцаря доблестней!
— Этому и среди збаражских не найдется равных!
— Славу бессмертную ты стяжал!
— Как же меж татар и казаков сумел пробраться?..
— В болотах прятался, в камышах, лесом шел… блуждал… без еды…
— Накормить его! — крикнул король.
— Накормить! — повторили прочие.
— Одеть его!
— Завтра получишь коня и платье, — сказал король. — Ни в чем не будет тебе недостатка.
Следуя примеру короля, все наперебой принялись превозносить рыцаря. Снова на него посыпались вопросы, на которые он отвечал с превеликим трудом, потому что все большую чувствовал слабость и едва не терял сознания. Принесли еду; в ту же минуту вошел ксендз Цецишовский, королевский духовник.
Вельможи расступились: ксендз был премного учен, уважаем, и слово его для короля значило едва ли не больше, чем слово канцлера, а с амвона, бывало, он таких вещей касался, о которых и на сейме осмеливался говорить не всякий. Его тотчас обступили со всех сторон и стали рассказывать, что из Збаража пришел рыцарь, что князь, несмотря на лишенья и голод, продолжает еще громить хана, пребывающего там собственною персоной, и Хмельницкого, который за весь минувший год не потерял столько людей, сколько в збаражскую осаду, наконец, что король желает идти на выручку осажденным, даже если ему со всем войском суждено погибнуть.
Ксендз молча слушал, беззвучно шевеля губами, и поминутно обращал взор на изможденного рыцаря, который меж тем занялся едою; король повелел ему не смущаться своим присутствием и еще приглядывал сам, чтобы тот ел хорошенько, да время от времени отпивал за его здоровье глоток из небольшого серебряного кубка.
— А как зовется сей рыцарь? — спросил наконец ксендз.
— Скшетуский.
— Не Ян ли?
— Ян.
— Поручик князя воеводы русского?
— Так точно.
Ксендз поднял к небесам морщинистое лицо и опять углубился в молитву, а потом промолвил:
— Восславим имя господа нашего, ибо неисповедимы пути, коими он ведет человека к покою и счастью. Аминь. Я этого рыцаря знаю.
Скшетуский, услыша эти слова, невольно обратил взгляд на ксендза, но лицо того, весь облик и голос были ему совершенно незнакомы.
— Стало быть, ты один из всего войска взялся пройти через вражеский лагерь? — спросил его ксендз.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
