Теплое одеяло и эль согрели Адриана, вернули к жизни. Глядя на принца, он с наслаждением вдыхал в себя бодрящий воздух.
— Я не знаю, — ответил он. — Ради Бога, Эдуард, скажи мне, что тебе известно о моей семье?
— Одна из дам твоей жены прибежала во дворец, крича, что какие-то люди готовят корабль к отплытию, что тебя бросили в море, а Даниэллу увезли с собой. В это же время молоденькая француженка, которую ты спас от лап Арманьяка, явилась к моей матери и, кинувшись ей в ноги, сообщила, что граф Ланглуа грозился убить ее, если она не достанет ему лошадей, чтобы бежать вместе с Симоном де Валуа. Не беспокойся за эту девчонку. Она жива и, насколько мне известно, собирается выйти замуж за твоего оруженосца, который, рискуя жизнью, вступился за нее. Я бросился спасать тебя, но твои люди уже начали поиски и разожгли на берегу костры. Если бы в самое ближайшее время мы не нашли тебя, мне пришлось бы отплыть одному. По всей вероятности, граф Ланглуа приехал из Франции, чтобы помочь бежать Симону де Валуа. Сдается мне, сейчас они плывут к французскому берегу, чтобы попросить убежища у графа Жермена в замке Кардино. Мы должны потребовать их выдачи, а в случае отказа взять замок.
— Я очень ценю ваше участие, принц, — сказал Адриан улыбаясь, — и я всегда рад служить вам.
— Хватит, друг. Ты сам много раз спасал меня от гибели. Что же касается твоей жены…
― Да?
Эдуард склонился к уху Адриана, чтобы их не слышали гребцы:
— Отец приказал мне разгромить графа Жермена и спасти Даниэллу, ведь она моя сестра.
— Ты хочешь сказать, что она крестница короля.
Эдуард вздохнул, и в его глазах промелькнул озорной огонек.
— Неужели ты не догадываешься? Я говорю не о том, что она его крестница, а о том, что она моя сестра. — Откинувшись назад, Эдуард приказал гребцам: — Быстрее гребите к кораблю. Нам пора отплывать.
Когда они взошли на корабль, собравшиеся на палубе люди, среди которых была и Монтейн, приветствовали их радостными криками. Все считали, что свершилось чудо, что Адриану помогло само Небо.
— Господь не оставил вас своей милостью! — кричали в толпе.
Когда люди немного успокоились, к Адриану подошла Монтейн. По всему было видно, что она очень волнуется.
— Рыцарь Мак-Лахлан, клянусь жизнью: Даниэлла ни в чем не виновата. Этот ублюдок ударил ее, и она потеряла сознание.
— Все в порядке, Монтейн. Мы спасем ее. Подошел Дейлин и обнял Адриана за плечи.
— Спасибо Господу… — начал он.
— Где мой сын? — перебил его Адриан.
— Ребенок в надежных руках, — вмешался Эдуард, хлопнув Адриана по спине с такой силой, что тот едва устоял на ногах. — Моя мать позаботится о нем.
По морю ходили огромные волны, и корабль раскачивало из стороны в сторону. Даниэлла лежала в маленькой тесной каюте, ее постоянно тошнило. Состояние было отвратительным, но графиню это мало заботило. Адриан погиб. Они убили его и выбросили в море. И теперь она хотела только одного: поскорее умереть.
В каюту вошел Симон. Он был нарядно одет, но, взглянув на него, Даниэлла. удивилась, как она могла раньше находить его красивым: узкое лицо, которое никак не назовешь классическим, слишком резкие черты. Вцепившись рукой в дверной косяк, Симон уставился на Даниэллу.
— Поначалу вам будет трудно, но очень скоро вы забудете его, — сказал он. — Ведь мы с вами французы.
— Вы думаете, я смогу забыть, что его убили вы?
— Удар нанес Ланглуа:
— А вы приказали выбросить его за борт!
— Он был злейшим врагом Франции. Даниэлла…
Симон подошел поближе, намереваясь сесть рядом с пленницей.
— Только посмейте дотронуться до меня, и я выцарапаю вам глаза. Меня тошнит от вас.
— Пройдет время, и вы снова привыкнете ко мне. Вспомните, какими друзьями мы были, как весело мы смеялись…
— Если вы ко мне прикоснетесь, то, боюсь, мой желудок не выдержит, и его вывернет прямо на вас!
Протянув руку, Симон погладил Даниэллу, и она выполнила свое обещание. Выкрикивая проклятия, граф стремительно выскочил из каюты.
Даниэлла прибыла во Францию в том виде, в каком ее захватили: закутанная в простыни.
Замок Кардино оказался грозной цитаделью: высокие толстые стены, тяжелый подъемный мост. Никто не сможет помочь графине, ведь никому не известно, где она сейчас. Даже если бы Адриан чудом остался жив, он мог бы взять эту крепость только после длительной осады.
Пленницу поместили в высокую башню, расположенную в северо-восточной части замка. Бежать отсюда было невозможно. Никаких балконов. В башню вела крутая винтовая лестница.
Войдя в комнату, графиня увидела ванну с горячей водой, сундук с одеждой, большую застеленную кровать, стол с графинами вина. Повсюду стояли флаконы с духами. Кутаясь в простыни, Даниэлла села на пол, стараясь не смотреть на Симона.
— Даниэлла, ты должна привести себя в порядок, — сказал Симон, — иначе этим займусь я.
Пленница продолжала сидеть на полу, и Симон подошел к ней. Она вздрогнула от отвращения и вскочила на ноги.
— Убирайся отсюда! Я сделаю все сама.
— Тогда приступай, — приказал он.
Спотыкаясь, Даниэлла подошла к элегантной сидячей ванне, по краям отделанной медным обручем. Симон продолжал наблюдать за графиней. Повернувшись к нему спиной, она сказала:
— Симон, мне очень жаль, если я дала тебе повод думать, что я люблю тебя. Я вышла замуж за Адриана Мак-Лахлана и полюбила его. Если ты надеешься силой заставить меня…
— Мак-Лахлан мертв! — оборвал ее Симон.
— Я не поверю в это, пока сама не увижу его мертвым, — ответила она.
— Сейчас он кормит рыб, Даниэлла.
Слезы навернулись на глаза Даниэллы: неужели правда, что мужа больше нет в живых?
— Я никогда не поверю, что осталась вдовой, — твердо заявила Даниэлла.
— Поверишь, когда его обглоданный рыбами скелет прибьет к английскому берегу! — фыркнул Симон. — Хватит упрямиться, Даниэлла. Твоей жизни в стане англичан пришел конец.
Графиня резко повернулась к нему:
— Идет война, Симон, но давай не будем делить людей на англичан и французов. Для меня существуют только честные люди и подлецы. Я считаю себя француженкой, но ненавижу тебя — француза. Ты вместе с графом Арманьяком, пользуясь войной, грабил, насиловал и убивал не только англичан, но и французов. Я никогда не свяжу свою жизнь с твоей. Адриан когда-то пощадил тебя, а ты отплатил ему черной неблагодарностью.
— Забирайся в ванну, Даниэлла, и смой с себя вонючие следы прикосновений этого шотландского ублюдка!
Заметив, что Симон приближается к ней, Даниэлла поболтала рукой в ванне, пробуя воду. Как бы ей хотелось прикончить Симона! Скорее всего после этого ее тоже убьют, но какое это имеет теперь значение? Ее муж погиб, и она не знает, что стало с сыном. Уж лучше умереть, чем принадлежать убийце ее мужа и ребенка.
