Кто сказал: борьба напрасна, зло сильней добра?Кто сказал: спасайся, вот нора?Путь тяжёл, но цель прекрасна, как огонь костра.Человек, настал твой час. Пора!Встань, страх преодолей,Встань в полный рост,Встань на земле своейИ достань рукой до звёзд.– До звёзд. – Алёша перешёл на фальцет, почти женский. И ещё выше – к последнему аккорду: – До звёзд!
Он поднял вверх руку, и музыка оборвалась. Зал зашёлся в овациях. Камера снова приблизила его лицо. Алёша дышал, и капельки пота выступили над белой совсем губой.
Жюри возмущённо показывали, что у них не работают микрофоны. С оторопевшим видом, но не теряя профессиональной улыбки, вышла ведущая:
– Алексей, ты нас всех удивил. Скажи…
Он обернулся к ней и остановил, выставив вперёд ладонь:
– Спасибо, Диана. Я поясню сам. Дай мне одну минуту, пожалуйста.
Штальманн сотрясал руками, скрещивал их, подавая запрещающие сигналы, но ведущая замешкалась. Алёша, будто не замечая этого, поблагодарил её и продолжил:
– Обещанные сюрпризы. Знаете, когда я пришёл на шоу, мне сказали: публика должна знать о тебе всё. Это интересно. Я не поверил, думал, надо просто петь. Но видимо так и есть. Скажите, вам интересно узнать, кто я?
В зале раздались выкрики: «Да! Давай! Рассказывай!» Женская половина визжала, скандировала:
«А-лё-ша! А-лё-ша!» и стучала в исступлении ногами. Он снова поднял руку. Призвал к тишине. Лицо Алёши было удивительно спокойным, как у человека, которому нечего бояться и нечего терять. Он чуть заметно улыбнулся:
– Я решил, что лучше расскажу всё сам. В прямом эфире. Всё как есть.
На сцену взбежали охранники, но Алёшу это не смутило, он попросил:
– Ребята, охрана. Одна минута. Ничего личного. Всё для публики. Люди просят.
Охранники остановились неподалёку.
– Итак, кто я? Я – Алексей Колосов, двадцать два года. Бывший послушник скита. Отлучён от церкви. За то, что полюбил девушку, за то, что в порыве ревности пытался её убить. – В зале воцарилась гробовая тишина. А он резюмировал: Я – Алексей Колосов. Преступник.
Я упал с высоты в сто метров. Выжил. Был в коме больше месяца. Меня спасла та девушка, которую я пытался убить.
Я – Алексей Колосов. Инвалид первой группы. Да, ещё не сняли инвалидность. Хотя хожу. Научился.
Я – Алексей Колосов. Уличный певец. Мечтал петь с детства, но позволил себе петь, только получив второй шанс на жизнь. Я люблю петь для людей. Я пою рок.
Я – Алексей Колосов. И главное. Я люблю девушку, которую пытался убить. У неё впереди вся жизнь, надеюсь, счастливая. Я не скажу вам её имени, но она не имеет ничего общего с Викторией Куропаткиной. Как и я. То, что вы видели, – качественный коллаж от организаторов. Говорят, шоу от этого выигрывает. Попрошу аплодисменты!
По скулам Алёши играли желваки, он стиснул зубы и закончил:
– Я – Алексей Колосов. И надеюсь, вы не станете за меня голосовать. Это хорошо. Меня попросили продать мою любовь. Не продаётся. Я тоже. Я свободен. – Алёша поднял вверх «козу» из пальцев.
В оглушительной тишине зала он вставил микрофон в стойку и прошёл мимо жюри по лестнице в зал.
Оператор побежал за Алёшей, иногда успевая захватить боковой ракурс. С непроницаемым лицом Алёша шагал один, будто в пустыне. У выхода из концертного зала он подхватил небольшой рюкзак и, как был, в одной майке и брюках, вышел на заметённую снегом ночную улицу. Поёжился, но не остановился.
Кто-то закричал:
– Алексей! Подождите! Алексей! – Похоже, это был оператор.
Но Алёша уходил в темноту, в снег, не оглядываясь. Камера продолжала ловить его силуэт, пока он не растворился в метели.
* * *
– Припечатал. – Папин голос вырвал Машу из оцепенения. Она обернулась на отца и, понимая, что, возможно, она никогда больше не увидит Алёшу, не прикоснётся к нему, задрожала, еле выдавив пересохшими губами:
– Папа… что делать?
Отец запустил пальцы в густые чёрные волосы – так же, как делал Алёша, и пристально взглянул на Машу:
– Это тебя он пытался убить?
– Да. – Она опустила глаза.
– Довела?
– Да…
– И как он собирался это сделать?
– К дереву привязал и…
Мама забормотала в ужасе:
– Машенька, Машенька! Это правда? Девочка моя. Как же так? И мы ничего не знали…
Бабушка запричитала вторым голосом:
– Ушёл, и хорошо. Как же ты молчала, Маша? Монстр какой… Ужас!
Папа командирски произнёс:
– Дамы, спокойно. Почему не убил?
– В себя пришёл. У него был аффект… я такого наговорила… оскорбила его…
– Это в горах? Как я понимаю, мы его спасали с Дмитрий Иванычем.
– Да.
– И его ты выхаживала. Всё бросила ради него.
– Да.
– Любишь?
