Ну вот, появляется этот Беннет-Бекетов. Которому "случайно" шепнули, где можно интересующее его лицо, то есть меня, разыскать. Ми друзья, ми союзник, мир-дружба… а затем, улучшив момент, сразу ко мне с вопросом. Не профи, или наглости больше, чем ума? Майор Грундт из минского гестапо перед ним, это Шерлок Холмс. Версию бы получше придумал, клоун, "имея доказательства нечистой игры ваших властей, британская миссия может требовать освобождения моей возлюбленной" — будто, получив улики, вспомнит ваше правительство о какой-то нашей дуре?
Встаем, вместе с Ленкой, выходим в коридор, и в соседнюю комнату, пустую (и по легенде, Ленкину). Она достает откуда-то из-за шкафа камешки, завернутые в тряпицу. Смотрите, мистер, наш товар. Что бы можете предложить в уплату? Зачем нам фунты — тем более, они сейчас часто фальшивые бывают, немцами напечатанные, вон в Швейцарии пара банков разорилась. Вы нам товар дайте, знаете ведь, что мы берем — а мы вам свой уступим. Что нам за товар — ну, мистер, точно не пару шелковых чулок, а чтобы нам расторговать хватило. Где вы достанете, это уж ваши проблемы!
Мистер, это точно алмазы. Можете по стеклу провести — как режут. А теперь давайте их обратно. Мистер, ну вы как ребенок, право — кто же вас отсюда выпустит, если мы знак не подадим, что все в порядке? Нет, на улице уже никто вас не ждет — ваших приятелей с "Кассиопеи" уже комендантский патруль забрал, документы у них вызвали сомнение, а сами патрульные еще там, можете в окно взглянуть. Мистер, вы мне что, угрожать пытаетесь? Ой, Ленка, ну зачем так?! Сразу сковородкой по башке — ну что значит, спиной повернулся, не убила? Его бы и так не выпустили — теперь ребят позови, ты что ли эту тушу будешь ворочать? К стулу его привяжите, да и то что у него в кармане, дайте сюда.
Очнулись уже, мистер? Ну вот и чудесненько. Ой, ну не надо мне угрожать — сколько я то же самое слышала, от самых разных людей, и где они? Сейчас, мистер, мы вольем в вас эту бутыль спирта. Выпьете, куда денетесь — если стул с вами вместе на спинку опрокинуть, вам в рот вот эту воронку, а нос зажать. После чего эти два молчаливых молодых человека выведут вас под руки, чему будет много свидетелей, пришел мистер в гости, слишком хорошо угостился, бывает. А что с вами после стало, бог весть, до ворот порта вас довели, а дальше не видел никто, куда вы делись. В отстойник, куда с "моржихи" кислоту сливали — и растворится там ваше тело без следа, ну а если и выловят, что останется, вопросов не возникнет, мало ли куда кто пьяным полез? Так что пейте, чтобы не почувствовать ничего, мы же не звери, ради такого спирта не жаль, и ничего личного, как у вас говорят — не вы первый, не вы последний. Очень мы не любим, когда нас пытаются обмануть!
Да, не кадровый все же разведчик, тот бы вел себя иначе — должен был бы к мысли привыкнуть, что не в своей постели ему помирать. Мистер, не надо так визжать, говорите членораздельно. Ну вы наглец — мы-то что будем иметь с того, если вас отпустим? Давайте так — наша плата, вдвое? А у нас какие гарантии, что вы не исчезнете? Ох, доверчивая же я — поверю вам на слово. Потому что если обманете, вам на берег путь будет закрыт, в любом русском порту, уж мы позаботимся… да, а что же вы не спрашиваете, что с вашей девушкой случится? Ну уж не знаю, обещать не могу даже я — она ведь вступила в связь с самым настоящим немецким агентом, так что дело на контроле из Москвы — а если этот абверовец ее завербовал?
Ох, как этот Беннет рванул от нас, по Первомайской! А мы из окна смотрели. Ленка смеялась — ой, не завидую ее будущему мужу, если поссорятся, так чугунной сковородкой огреть, она ж тяжелая, как гиря! Лен, ну все бы тебе на смех сводить? Жить, говоришь, легче? Может, оно и так, вот только как подумать, что за нами стоит? Что в Минске было, в сравнении с этим, не больше, чем "бой местного значения", когда со мной штурмбанфюрер Грундт беседовал, на кону была лишь моя жизнь и нескольких товарищей — а тут, государственные интересы СССР! И если "союзники" наши заклятые хоть что-то разнюхают — тут все что угодно может быть, вплоть до третьей мировой войны, еще до окончания этой! И даже если не решатся сразу — когда все же начнется, тоже подготовиться успеют?
Однажды ведь мы поверили, что между капитализмом и социализмом возможен мир? Что мировая буржуазия стала уже доброй и неагрессивной? "Разрядка", "новое мышление", конец восьмидесятых — чем завершилось, вам напомнить?
А алмазы эти действительно, совсем на драгоценности не похожи. Темненькие такие, технические — с якутских рудников. Так ведь это для нас сейчас нужнее, высокопрочный инструмент, а не ювелирные побрякушки? И мне забота, в сейф их и под охрану, я же за них отвечаю? Пока англичанам не всучим, в качестве вещдоков. А ведь они про алмазы в Якутии не знают — ой, как будут своих в Африке трясти, утечку ища? Или по камням можно определить, что они не оттуда? А если месторождение незнакомое?
Нам бы год еще продержаться. Как эта война закончится, так союзники нам будут не слишком и нужны. Много ли мы с ними торговали, после того как Черчилль свою речь в Фултоне там скажет, совсем скоро после нашей Победы?
А мне что-то покоя не дает. То самое "чувство постороннего взгляда", что меня в белорусских лесах не раз выручало. Вот хотите верьте — но оно есть! И было сейчас, хотя и не так, как через прицел, и надо мгновенно падать, и в укрытие, если хочешь жить! Но кто-то смотрел, настойчиво и оценивающе.
Именно так. Клоун был на виду — а за ним приглядывал кто-то более опытный и опасный. Пока лишь смотрел, фиксируя наши действия, реакцию, оценивая наш уровень. То есть, взялись за нас всерьез и надолго. И все лишь начинается.
Ну, мы тоже сильны. И у себя дома. Повоюем, мистеры?
— Пошли, Лен. Теперь можно и отпраздновать.
Светит путеводная звезда. Снова мы оторваны от дома. Снова между нами города, взлетные огни аэродрома.
Лазарев Михаил Петрович. Подводная лодка "Воронеж". У побережья Норвегии, ноябрь 1943
Шестьсот миль до Полярного. И еще столько же до Северодвинска.
Наверху наши эсминцы Первого дивизиона — "Гремящий", "Громкий", "Сокрушительный", сопровождают в наш порт немецкий трофей. Не иначе, наши "большаковцы" отметились, умудрились захватить неповрежденную лодку XXI серии. И если в нашей истории техзадание на "613й проект", на основе этих же трофейных немецких, было выдано КБ в сорок шестом, проект утвержден в сорок восьмом, тогда же заводы начали подготовку к производству, постройка серии началась в пятидесятом — то делайте выводы, насколько все сдвинется вперед здесь! Считая что в Северодвинске уже заложены первые две штуки — и постройка этих субмарин нового поколения рассматривается и Сталиным, и Кузнецовым, как этап подготовки строительства атомарин, хотя бы по корпусу, системам, вооружению, электрооборудованию.
На "Гремящем" флаг Зозули. А на "немке" временный экипаж под командой Видяева. И всего шестьсот миль до Полярного, безопасность которых нам надо обеспечить. Впрочем, немецкие лодки особого беспокойства не вызывают — а если сунутся, здесь и останутся. Лично я наших союзников опасаюсь больше. И не только я один — имею не дозволение, а прямой приказ, топить все неопознанные подлодки, пытающиеся опасно сблизиться. Так как своих и немцев мы по сигнатурам опознаем уверенно, то надо полагать, это относится к англичанам? Американские субмарины в этих водах пока еще не замечены.
