Книга Трилунье. В городах Луны - Алла Вологжанина

К удивлению Карины, их развели по разным классам Академии. Ее работу проверяла высокая, беловолосая, знакомая ей по балу в ратуше Марина Ферт. (Ферт! Ферт!!! Наверняка потомок Амелии. Надо будет расспросить ее.) Сама по себе экзаменационная работа оказалась пустяковой – математика второй стадии соответствовала от силы шестому классу общеобразовательной школы. Разве что логические задания, при всей их легкости, требовали некоторого осмысления.

– Над магазином господина Зотова возник знак тишины. Господин Зотов спросил каждого из трех своих соседей, кто сотворил знак. «Это сделал Третий», – сказал Первый. А что сказали Второй и Третий, господин Зотов забыл. Кто сотворил знак, если он указал сам на себя и единственный сказал правду? Ну, это легко… Второй. Хотя, надо перепроверить…

Знаккер Ферт кивнула девочке с улыбкой, передала ее работу остальным членам комиссии, и всего через пару минут Карина получила высший балл.

На твареведении Карина защищала заранее высланный реферат по синим океанским лягушкам с непроизносимым латиноподобным названием. На удивление все прошло гладко, и девчонка вышла с испытания с минимальной потерей в один балл. Трилуноведческие дисциплины – история, география и экономика – лишили ее еще двух баллов, но на итоговую оценку это пока не могло существенно повлиять.

На артефакторике ей довелось столкнуться с Великим знаккером Шепотом. Он не был главой комиссии, но зачитал задание.

– Слепок, Великий знаккер Шепот? – удивился незнакомый Карине молодой преподаватель. – Но ведь это программа третьей стадии.

– Барышня достаточно взрослая, чтобы поработать самостоятельно, – возразил Шепот. – Браслеотекой, вон, пользуется, – он кивнул на Каринин браслет. – Вот и попробуем. Давайте, Карина Радова, сделайте слепок для браслеотеки. Сейчас мы найдем вам книгу.

– У меня есть, – насупилась Карина. Отбывая из Второго города луны, она затолкала в глубинный тайничок под большим пальцем не только талисман, но и блокнотик со стихами. На удачу. Подфартило так подфартило, ничего не скажешь.

– Разрешите полюбопытствовать?.. – Изящная, как у женщины, но жесткая и сильная рука Великого знаккера взяла из Карининых пальцев потрепанную книжечку.

Вот сейчас он прочитает стихотворения и определит их как мощные знаки. И тогда расспросов не оберешься. Как бы еще неприятностей не было у всех, включая Эррен.

Но знаккер с лицом эльфийского короля лишь пробежал глазами первую страницу.

– Какая милая… лирика. – Его губы, самые-самые уголочки, чуть дрогнули в усмешке. – Дар словесности иной раз идет рука об руку с поэтическим. Не оставляйте экзерсисов, барышня, продолжайте. – И вернул Карине ее сомнительную собственность.

«Неужели он трехмерник?» – подумала девчонка. Это объяснило бы, почему он не возглавляет комиссию по артефакторике, – практическая часть сопряжена с четырехмеркой. Карине полегчало, и с заданием она справилась.

По сути, создание слепка заключалось в последовательности знаков – копия-уменьшить-закрепить – и в привязке кода (который и требовалось выстукивать пальцами) к запущенному вспять процессу. Тому самому – копия-уменьшить-закрепить. Выполненные с учетом глубины блокнота и пространства вокруг действия как раз и давали новый брелок-книжечку для браслеотеки. К сожалению, с закреплением возникли сложности – блокнот можно было вызвать из браслеотеки всего на десять минут в сутки. Но комиссию это удовлетворило.

– Похвально, барышня, – знаккер Шепот улыбнулся. Это было, прямо скажем, неожиданно и сбивало с толку. – Вы раньше делали слепки?

– Нет, но… когда меня учили пользоваться браслеотекой, – Карина предпочла не упоминать, кто это делал, чтобы не порушить на корню едва зародившееся расположение старика Шепота, – мне подробно объяснили, как делаются слепки с книг. Случайно, по совпадению, как раз на примере блокнота. Только закреплять не стали, я его и так всегда с собой таскаю… ношу при себе то есть.

– В конце вашей третьей стадии я приглашу вас в замок Шепотов, – пообещал собеседник, – и обучу искусству слепков с живых существ. К сожалению, почти утерянному.

Карина поймала отвисающую челюсть в самый последний момент – едва не раззявила рот деревенской дурочкой. Значит, все же не трехмерник. Ну, хорошо, что она так ошиблась, – без должной уверенности в себе ничего бы у нее не получилось.

– Я прошу у экзаменационной комиссии высший балл для Карины Радовой, – обратился к коллегам Шепот. И кто бы ему возразил?

После артефакторики в расписании значился перерыв на обед. К расписанию прилагалась карта-схема Академии, поэтому девочка без труда нашла столовую. То есть обеденный зал, конечно же. Но, как ни назови, а все равно – школьники обедают в школьной столовке. Пусть даже с тяжеленной деревянной мебелью и окнами в причудливых витражах.

Митька и Арно ждали ее за одним из столов. Каникулы уже начались, и в зале почти никого не было. Разве что те стадиенты, которые прибыли на гонки и Сменолетний бал без родителей. Или вовсе никуда не уезжали по разным причинам.

– Как артефакторика? – спросила Карина у ребят.

– У меня вот! – И Митька поставил на стол «рабочую лошадку», здорово напоминавшую тех, что помогали Эррен в работе, только гораздо проще и грубее. – Мне он не очень нужен, так что, Резаныч, если хочешь, забирай. Пусть тебе всякие сверхмелкие детальки подносит и в глубину их впихивает.

– Спасибо, – засиял Арноха, – если хочешь, меняемся. Но он только для картинок, простой совсем.

И с легким стуком положил на стол ярко-зеленый шарик.

– Зрак? – удивилась Карина. – Не, я знаю, что ты очень крут, Арношечка Резанов, но на зрак же часа четыре надо, не меньше! То есть мне-то его просто в жизни не выполнить, но даже ты так быстро не уложишься.

– А у меня и было четыре часа, – спокойно ответил тот, – я все остальное сдал за час.

– Что?! – Карина чуть со стула не слетела, как минимум, подпрыгнула.

– А то. – Арноха сверкнул искоркой в глазу. – Я же в физматшколе с первого класса. Думаешь, я долго математику делал? А остальное все… у меня память почти абсолютная. «Почти», потому что запоминаю только то, что более-менее внимательно слушал или читал.