Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
Взрыв Санторина не был виден в странах Ближнего Востока, Африки Европы, но народы этих стран могли быть очевидцами разных атмосферных явлений, возникших в результате извержения. Но грохот был слышен и там, а поднятый пепел вызвал тьму надо всем Средиземноморьем. Свечение атмосферы же распространилось по всему земному шару.
Катастрофа, постигшая Минойскую державу, отразилась на культурном развитии всего Средиземноморья. И что характерно, области вблизи эпицентра взрыва пришли в упадок, зато в находящихся вдали наступил период пышного расцвета искусств. В этом немалую роль сыграли оставшиеся в живых минойцы, которые успели покинуть Крит. А располагали такой возможностью, видимо, наиболее богатые люди. Они смогли захватить с собой самых талантливых мастеров, хранителей знаний-ученых и хороших управляющих.
Археологи обратили внимание, что высокая культура Сицилии, Липарских и Кикландских островов внезапно закончила свое развитие. Но удаленный от Крита остров Кипр (550 км) становится одним из самых главных очагов культуры. В середине II тысячелетия до н. э. появилась письменность, получившая название кипро-минойской. Она не расшифрована до их пор. Причем ее появление связывают с выходцами с Крита.
Заканчивая свое вступление, я сделал обобщение и обращение. Говорил о гибели цивилизации:
– Так очень редкий по своей повторяемости вулканический взрыв оборвал жизнь одной из величайших цивилизаций мира. 200 веков вулкан молчал, но собирал силы, чтобы в течение считанных дней извергнуть лавину каменных глыб и тучи пепла, породить цунами и оставить после себя безжизненную пустыню…
– Максим, – как-то подозрительно обратился ко мне Влад. – Я что-то не понимаю: ты что, уже встал на позицию смеси Атлантид?
– И да, и нет, Влад. И это мой второй вопрос, который я хотел бы обсудить. Готовы меня выслушать?
Все напряглись: как потом мне говорили, что чаще ожидали необычное от богатого на сюрпризы Бриса. А тут, говорили, ты – Максим, наш ученый секретарь…
– Так вот, друзья, помните нашу полемику с тремя альтернативами? И вот, когда я работал над всеми материалами, меня стала преследовать навязчивая идея, точнее, зрело внутреннее убеждение: мы действительно имеем дело с тремя оценками Великого Сказания Платона… Произношу эти три последних слова с большой буквы!
И я обратился ко всем с просьбой повторить вслух название их личных эссе.
– Заголовки вы сделали сами, а подзаголовки? Их поместил я, и неспроста… Что в них заложено, когда вы знакомились с подзаголовками? Скажите, каждый из вас – одним словом?
– Мне кажется, – медленно стала говорить Рида, – это неуверенность в собственном эссе.
– Более того, сомнение в написанном, – заметила Ольга.
– А я твердо сказал, привел только факты, – заметил Влад.
– Вернее, было бы правильным сказать, что в подзаголовках Максим привнес в наши души не неуверенность в сделанном, а уверенность в том, – заколебался Стоян.
– …что поиск продолжается, извини меня, Стоян… Не это ли ты хотел сказать? – перебил Стояна Брис.
Стоян согласно развел руками.
– Очень верно… Мы – на новом пути, и все в том же векторе Атлантиды. А потому слушайте, – попросил я тишины у моих коллег.
И я указал им на необходимость сделать выводы в своих эссе по трем пунктам.
– Но опирайтесь на свой заголовок – он вами выстрадан – и на мой подзаголовок… Я ведь тоже их выстрадал…
– Это какие-то три пункта, в которые, как в воронку, мы вынуждены будем вгонять свое мнение по эссе? – возмутился Влад.
– Ну что ты заводишься? – сказала Ольга. – Давай послушаем… И если Максим перегнул палку, то за тобой право: не следовать его советам…
И уже весело Ольга добавила:
– Ну как ты будешь смотреть всем в глаза, отказавшись от возможности еще раз потренировать мозги?!
И ко мне:
– Максим, Влада я беру на себя – он хороший мальчик…
В этой перепалке чуть не забыли о моих трех вопросах. Все встали и хотели разойтись.
И только Рида жалобно воскликнула:
– А вопросы… Максим, где вопросы?
Вопросы были весьма конкретными:
– Вы сделаете однозначный вывод из своих эссе, хотя и с оговорками – «да», «может быть», «не исключено»… И наконец, «не противоречит науке!» – это высшее заключение…
И я продиктовал все три вопроса.
Платон располагал сведениями об Атлантиде атлантической?
Платон описал Атлантиду атлантическую частично?
Платон описал Критскую цивилизацию под именем Атлантида (привнеся сведения об Атлантиде атлантической)?
Эта триада давно уже витала в наших беседах и потому никого, казалось бы, не удивила. Но здорово озадачила. Ибо не было ни оваций, ни топания ногами в знак протеста.
После полудня первый по списку докладчик Стоян сказал, что он готов сделать свое сообщение. Начал он с привлечению внимания коллег к подзаголовку:
– Мне Максим, конечно, подзаголовок навязал… Он соединил мой заголовок со своим видением проблемы. И что получилось: «Преданья старины глубокой…» или «Историческое у Платона»… Я, конечно, уважаю Пушкина, потому и привел эти слова из «Руслана и Людмилы», но…
Стоян, демонстрируя наигранное возмущение, решительно заявил:
– Какое счастье, что поход подходит к концу, и какое несчастье, что наш ученый секретарь не будет больше нас терроризировать!
Были аплодисменты, правда, непродолжительные. И еще было не совсем понятно: они за или против меня?
Брис шепнул мне на ухо:
– Крепись, старик, еще не такое будет… Видимо, мы им здорово поднадоели…
– Вовсе не надоели – это Стоян так топорно шутит! – подслушав нас, выкрикнул Влад и получил от Ольги подзатыльник.
А Стоян, не моргнув глазом, продолжил свое выступление. Вот оно в том виде, в каком появилось на «Доске…» – короткое, но емкое по смыслу.
«Предания старины глубокой…» (историческое у Платона). О высокой культуре Крита и его царе Миносе говорится не только в мифах, но и в трудах египетских, греческих и римских историков, в частности, у Геродота и Фукидита. О Миносе они отзываются как о мудром правителе, строителе городов и создателе первых писаных законов.
Значит, минойское государство имело письменность? Да, это подтверждается при раскопках на Крите, островах и на материковой части царства. Но парадокс заключается в том, что минойцы владели не просто письменностью, но первой в Европе слоговой, которая пришла на смену… иероглифам! И об этом Платон говорит:
«Каждый из десяти царей господствовал в своем уделе… взаимные же их отношения и общение … определялись предписаниями Посейдона, как их передавал закон, и надписями, начертанными еще предками на орихальковом столпе…».
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 114
