Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
– Ты не помешаешь неизбежному. Ты можешь только помочь мне.
– Как? И чем мне тебе помочь? Остановить топор палача?
– Да. Тем, что останешься со мной навсегда.
– Навсегда? Пока ты живешь с другой женщиной? Спишь с ней? Занимаешься любовью?
Он разжал руки.
– Значит, ты сделаешь это? Предпочтешь уйти от меня навек, чем видеть с другой женщиной?
– Нет, вовсе нет. Просто Леттис – воплощенное зло. Я уже объясняла, на что она способна. Выбери другую жену.
Николас невесело улыбнулся:
– И ты позволишь мне взять другую жену? Позволишь касаться другой женщины, когда я не имею права коснуться тебя? Готова до конца жизни стоять в стороне?
Даглесс судорожно сглотнула. Найдутся ли у нее силы жить в одном доме с ним и его женой? Кем она будет? Доброй тетушкой для детей Николаса? Что она будет испытывать, когда он каждую ночь станет ложиться в постель с другой? И сколько еще продлится его любовь… любовь на расстоянии? Достаточно ли они сильны духом для платонической любви?
– Не знаю, – тихо ответила она, – не знаю, смогу ли я стоять в стороне, видя тебя с другой женщиной. Николас, о Николас, я не знаю, что делать!
Он притянул ее к себе и обнял.
– Я не стал бы рисковать потерять тебя ради сотни женщин вроде Леттис. Ты для меня все. Господь послал тебя ко мне, и я не намерен расставаться с тобой.
Она положила голову ему на грудь, раздвинув края халата, так что ее щека прижималась к обнаженной коже. Из глаз брызнули слезы.
– Я боюсь. Леттис…
– Всего лишь женщина, не больше и не меньше. Она не обладает ни великой мудростью, ни амулетами власти. Если ты будешь со мной, она не сумеет причинить зло мне или моей семье.
– С тобой? – Она погладила его по груди. – Разве я могу оставаться рядом и не касаться тебя?
Он перехватил ее блуждающую руку.
– Ты уверена, что вернешься, если…
– Конечно, – твердо ответила она. – По крайней мере в этом я уверена.
Он поднял ее пальцы, глядя на них, как голодающий на пиршество.
– Если мы все же попытаемся, можем потерять слишком много, верно?
– Да, – грустно подтвердила она. – Слишком, слишком много.
Он отпустил ее руку.
– Ты должна идти. Я мужчина, и искушение так сильно, что сдерживаться становится все труднее.
Даглесс, зная, что должна идти, все же колебалась. И поэтому снова положила ладонь на грудь Николаса.
– Иди! – скомандовал он.
Даглесс поспешно соскользнула с кровати и выбежала из комнаты. Вернувшись в спальню Гонории, она легла в постель, но заснуть не смогла.
Завтра мужчина, которого она любит, нет, более чем любит, мужчина, который значит для нее так много, что даже время не в силах их разлучить, оставляет ее, чтобы жениться на другой. Что она будет делать, когда Николас вернется с женой-красавицей? (Даглесс так много слышала о красоте Леттис, что возненавидела бы женщину, даже ничего больше о ней не зная.) Сделать реверанс и поздравить ее? Что-то вроде: «Надеюсь, вы в полной мере насладитесь им и он окажется столь же искусным любовником, каким был со мной».
Даглесс представила, как Николас и его хорошенькая жена смеются вместе над какой-то им одним известной шуткой. Представила, как Николас поднимает Леттис на руки и несет в их общую спальню. Будут ли они сидеть за столом рядом, склонив друг к другу головы и улыбаясь?
Даглесс всадила кулак в подушку, отчего Гонория сонно заворочалась. Мужчины такие глупцы! Стоит им увидеть хорошенькое личико, и они теряют голову! Недаром, спрашивая о женщине, мужчина первым делом хочет узнать, красива ли она! Ни один не спрашивает, насколько высоки ее принципы, насколько чиста мораль, честна ли она, добра, любит детей или нет!
Даглесс представила, как прекрасная Леттис мучит щенка на глазах у Николаса, но тот ничего не замечает, потому что дорогая аппетитная Леттис кокетливо строит ему глазки.
– Мужчины! – пробормотала Даглесс, но тут же покачала головой. Николас не позволил соблазнить себя сегодня ночью, боясь, что потеряет Даглесс. Если это не любовь, тогда что же? – Может, бережет себя для Леттис, – буркнула она в подушку и зарыдала.
Солнце уже поднялось, а слезы все не унимались. Даглесс не могла ни видеть, ни слышать, ни чувствовать. Она думала только о Николасе и его красавице невесте.
При мысли о том, что выхода из этой кошмарной ситуации у нее нет и уже не будет, она заплакала еще сильнее. Можно остаться в шестнадцатом веке и ежедневно видеть Николаса в обществе жены. Видеть, как они беседуют, гуляют вместе, видеть, как Леттис занимает в доме почетное место жены младшего сына. Можно пригрозить Николасу, что, если он не оставит жену, она, Даглесс, уйдет из дома. Но куда она пойдет? Чем заработает на жизнь в шестнадцатом веке? Станет водить такси? Устроится исполнительным секретарем к главе фирмы? Она неплохо разбирается в компьютерах…
Даглесс достаточно времени прожила в этой эпохе, чтобы знать, как долго может прожить одинокая женщина без мужчины. Она и двух миль не пройдет по дороге, чтобы на нее не напали воры или разбойники.
И даже если она уйдет, это означает, что он останется в руках коварной Леттис.
Так что же ей делать, если она сможет остаться и не сможет уйти? Можно попробовать снова соблазнить Николаса, тогда после одной ночи страсти ее вернут в двадцатый век. Без Николаса. И она никогда его больше не увидит.
Будет сидеть в своем доме в Мэне и думать, что отдала бы все, чтобы увидеть Николаса, поговорить с ним только еще раз. К этому времени одиночество доведет ее до такого состояния, что, окажись у Николаса хоть сотня женщин, ей будет все равно. Лишь бы увидеть его в последний раз.
– Женское равноправие не распространяется на эту ситуацию, – всхлипнула она. Сторонницы равноправия утверждали, что женщина не обязана мириться с изменами мужчины. Поэтому она ни за что не должна позволять ему жениться…
Все или ничего. Чтобы получить Николаса, нужно делить его с другой. Делить физически, морально, делить во всех отношениях. Оставить его означает для Даглесс вечное, абсолютное одиночество и возможную смерть Николаса и его семьи.
Тяжелые мысли вызвали новые потоки слез.
Проходили дни, а она плакала и плакала. Гонория старалась каждый день одевать Даглесс и пробовала ее накормить. Но Даглесс ничего не ела. Не могла ни есть, ни спать. Все ее думы были о Николасе.
Сначала домочадцы сочувствовали слезам Даглесс, хорошо понимая, в чем причина. Они видели, как она и Николас смотрят друг на друга, как касаются друг друга. Кое-кто вздыхал, вспоминая первую любовь. Жалели Даглесс, когда Николас отправился жениться, считая, что девушка изливает в слезах боль разбитого сердца.
Ознакомительная версия. Доступно 23 страниц из 113
