Тамас и Гэврил посмотрели друг на друга.
Беон снова взглянул на пирамиду из камней.
– Возможно, я не ошибся. Я вижу порохового мага, оставшегося вдовцом из-за приказа моего отца, и одного гиганта, обладающего огромной силой. Подозреваю, что у той истории, которую я слышал, есть другой конец, более печальный, чем рисовало мое детское воображение. – Он склонил голову и развернул лошадь. – Сожалею, что потревожил вас.
– Это правда, – отозвался Гэврил.
– Эта история. У нее был печальный конец.
– Нет, – не согласился Беон. – История еще не закончена. Но в любом случае конец будет очень печальным.
30
«Огненная каракатица» была обычной рыбацкой таверной. Как и «Пышнохвостая русалка», она располагалась в конце причала, в десяти футах над водой. Но, в отличие от «Русалки», публика ее заполняла разношерстная: фабричные рабочие, швеи, мельники и даже несколько оружейных мастеров. Таверна была известна по всему городу дешевыми, но восхитительными на вкус пресноводными устрицами. В одном углу комнаты скрипач выводил матросский танец, и весь причал ходил ходуном от топота сотни каблуков.
Официантка уверила Адамата, что здесь это в порядке вещей.
Адамат отхлебнул пива и снова окинул взглядом таверну. Он сидел лицом к залу, наблюдая за входом. Но не заметил нигде ни Долеса, ни кого-то из его людей. Ни сына.
Близилась полночь. Долес должен был встретиться с ним вчера, но до сих пор не появился. Стараясь сохранять оптимизм, Адамат наутро вернулся в таверну и целый день прождал, держа на коленях саквояж, в котором лежали двести пятьдесят тысяч кран. Он устал и переволновался и с каждой минутой свирепел все больше.
Соу-Смиз рядом с ним с трудом сдерживал зевоту. Он барабанил пальцами по столу в такт мелодии. Взгляд его блуждал по сторонам. Адамат почувствовал, что теряет терпение.
– Бездна! – не выдержал он и вскочил на ноги.
– А? – Соу-Смиз вздрогнул.
Кулачный боец настороженно огляделся, выискивая признаки опасности.
– Он не придет! – прокричал Адамат сквозь топот танцующих. – Нас оставили в дураках.
Соу-Смиз вышел вслед за ним в ночь. Во второй раз за неделю Адамат оказался в темноте на пристани, ничего не добившись. Он пнул сваю пирса и выругался, ушибив палец. Инспектор едва не выбросил саквояж в воду, но Соу-Смиз перехватил его руку:
– Потом пожалеешь.
Адамат посмотрел на саквояж. Все его сбережения, деньги, полученные от Бо, и еще пятьдесят тысяч, одолженных у Рикарда. Да. Он пожалел бы.
– Теперь мне придется отправиться в Норпойн, – заявил Адамат.
Он уже провел подсчеты в уме. Нужно нанять лодку – и не только лодку, но и контрабандиста, который провезет его в кезанский город. Затем Адамат найдет и освободит Жосепа. В этом деле могут быть замешаны Избранные, хотя ходили слухи, будто бы Таниэль Два Выстрела уничтожил бо́льшую часть Королевского совета Кеза на Южном пике. Потом ему понадобится…
Соу-Смиз потряс его за руку.
– В чем дело? – спросил Адамат, раздраженный тем, что его размышления прервали.
– Норпойн? Ты с ума сошел?
– Нет. Я должен вернуть сына.
Соу-Смиз вздохнул, вытащил из кармана трубку, набил ее табаком и сунул в рот. – Брось ты эту затею, – проворчал он.
– Это мой сын, – возразил Адамат. – Как я могу его бросить?
Он споткнулся о ту же самую сваю, которую только что пнул.
– До него уже не добраться, – спокойно ответил Соу-Смиз.
– Нет. Не может быть. – Адамат попытался восстановить прерванный ход мыслей. Столько всего нужно сделать. – Ты поедешь со мной?
Соу-Смиз попыхтел трубкой:
– Да.
– Спасибо.
Адамат почувствовал облегчение. Норпойн в любом случае был очень опасен, но отправиться в Кез в одиночку – и вовсе самоубийство.
– Одно условие.
– Какое?
– Сначала выспимся.
Инспектор задумался на мгновение. Сегодня ночью он хотел подготовиться к отплытию. Собрать все необходимое, найти контрабандиста… с другой стороны, утром отыскать его будет намного легче. К этому часу большинство нужных Адамату людей уже спали.
– Хорошо, – согласился он. – Сначала выспимся.
Соу-Смиз проводил Адамата, а затем пошел к себе. Инспектор подождал, пока экипаж с Соу-Смизом прогрохочет по улице, и направился к дому.
Дом был тих, не считая приглушенного плача кого-то из детей. Адамат снял ботинки и шляпу, повесил сюртук возле двери. Прошел мимо детских комнат, остановившись ненадолго возле двери Астрит. Это она плакала. Фаниш крепко держала ее на руках, раскачивая взад и вперед и негромко напевая. Адамата они не заметили.
Он проскользнул в свою комнату. Лампа слабо горела, как всегда, когда инспектор задерживался допоздна.
Фей сидела на постели. Глаза ее покраснели, длинные растрепанные локоны обрамляли измученное лицо. Как только она увидела мужа, слабый свет надежды в ее глазах умер. Адамат ссутулился от сознания неудачи. Он сел на кровать и закрыл лицо руками.
– Ты сделал все, что мог, – попыталась успокоить его Фей.
За последнюю неделю она окрепла, проводя много времени с детьми, и выглядела лучше. Фей все еще сторонилась окон и опасалась выходить на улицу, хотя Адамат не мог понять причину. Возможно, боялась, что ее заметит кто-то из бывших похитителей?
– Я поеду в Норпойн, – объявил Адамат, справившись с собой.
Ладонь Фей, мягко поглаживавшая его руку, замерла.
– Зачем?
– Чтобы вернуть Жосепа. Я разыщу там нашего мальчика, а если даже не найду его самого, то хотя бы возьму след.
– Нет.
– Что значит «нет»?
– Это значит «нет», – твердо повторила Фей. – Я не хочу, чтобы ты рисковал своей жизнью. Больше не хочу. Я потеряла Жосепа, но у меня есть еще восемь детей, и я не смогу присматривать за ними и защитить их без твоей помощи.
– Но ведь ты же…
– Я сказала «нет».
По ее тону Адамат понял, что спорить бесполезно. Совсем никакой надежды. Она сделает все, что в ее силах, дабы помешать ему.
– Но…
– Нет.
Инспектор попытался набраться смелости и возразить ей. Сказать, что должен вернуть сына, что его еще можно вернуть.
Смелости так и не хватило.
* * *
Утром Адамат отправился к Рикарду, чтобы возвратить одолженные деньги.
