Кошка ухмыльнулась. Это напомнило Анне о Дэйзи. Кошка смотрела на нее таким же насмешливым взглядом и охраняла телевизор. Она свернулась калачиком перед шкафом с телевизором и весь вечер пролежала там. Если Анна пыталась ее согнать, кошка выпускала когти Доказательством зловредности этого животного были царапины на руках у Анны.
— О, какой ужас… — покачала головой Мирна, рассматривая руки Анны. — Думаю, что Себастьян должен платить тебе за то, что ты ухаживаешь за… Как, говоришь, ее зовут — Дэйзи?
— Да. Я ее переименовала в честь моей крестницы.
— Значит, ты поругалась и с Ру тоже?
— Что значит «тоже»?
— Ну, ты же и с матерью поругалась. Ты сильно разозлилась, что я попросила ее тебе позвонить? На мои же звонки ты не отвечала.
— Где ты узнала этот номер? — спросила Анна у Барбары, когда та позвонила.
— У твоей подруги Мирны.
Они умолки, ожидая, кто же заговорит первый.
Первой оказалась Барбара:
— Не переживай. Я долго тебя не задержу.
— Нет проблем, — сказала Анна, смягчившись. Она подумала, что один короткий телефонный разговор с матерью — это не страшно.
— Я звоню по просьбе Мирны, — деловито сообщила Барбара. — Ей нужна ее вешалка. Очевидно, ты забрала ее с собой, когда переезжала.
— Почему ты звонила на мою старую квартиру? — сурово спросила Анна.
— Мне надо передать тебе письмо из твоего политехнического.
— Не беспокойся, не надо пересылать мне эту макулатуру.
— Вот и Мирна сказала, что тебе будет неинтересно все, что касается прошлого… — безжизненно пробормотала Барбара.
— Как дела у Мирны? — поспешила спросить Анна, чтобы Барбара не попрощалась и не положила трубку. Только не сейчас.
— Похоже, она в ужасном состоянии.
— Почему? — поинтересовалась Анна, а сама подумала: «Я прекрасно знаю почему. Это потому, что я уехала от нее». Но она хотела услышать это из уст матери. Но ответ Барбары застал ее врасплох:
— Из-за смерти отца.
— Отец Мирны умер?..
— Да. Разве ты не знала? — полюбопытствовала Барбара.
— Нет.
Анне хотелось бы знать, как Мирна пережила это событие. Но потом она подумала, что у Мирны есть Том — он ее поддержит. Том в такой ситуации будет очень кстати, он успокоит Мирну.
— Мы больше не поддерживаем отношений, — сухо ответила она.
Интересно, если бы они с Мирной все еще дружили, пригласили бы ее на похороны? Вот уже много лет мистер Ломонд относился к Анне с неприкрытой враждебностью. Он считал, что его сын стал гомосексуалистом по ее вине. Почему она ни разу не сходила с Гримом на свидание? Этого могло бы оказаться достаточно, чтобы его сын уверовал в брак. Так ведь нет! Она украла у Грима шанс когда-нибудь иметь своих детей.
— Я о тебе беспокоюсь, — сказала Барбара, прерывая ход ее мыслей. — Дон сказал, что ты уходишь с работы.
— О, теперь, значит, Дон, — усмехнулась Анна. — Значит, он больше не «твой отец, который сидит в клубе консерваторов».
— Анна, пожалуйста…
— Почему бы тебе ни перестать волноваться за меня и не начать волноваться о своих собственных проблемах?
— Но у меня столько…
Барбара разрыдалась.
— Пожалуйста, не плачь, — смягчилась Анна. Не мать очень редко плакала — если такое вообще когда-нибудь бывало. Теперь же, казалось, она плачет постоянно.
«Пожалуй, пусть лучше выплачется», — решила Анна, так как почувствовала, что сама сейчас разрыдается.
— Ты не знаешь, какие у меня проблемы.
— Ах, какие у тебя могут быть проблемы! — вздохнула Барбара.
— О, ты даже себе не представляешь. Ты просто представить себе не можешь, — снисходительно сказала Анна. Она снова почувствовала себя ребенком, на четвереньках ползущим в материнские объятия. Только не вредна ли такая инфантильность?.. Ну, в конце концов, рассудила Анна, это всего лишь короткий телефонный разговор, и даже Вильгельм Гроэ верит в открытое выражение чувств, особенно когда они предназначаются родной матери.
— Анна, я тебя знаю, — сказала Барбара, шмыгая носом. — Твое решение бросить свою работу — это все твои фантазии. То же самое было с тем мальчиком в школе. Как там его звали? Чарли Сакер?
— Секер.
— У тебя прекрасная скромная работа. Зачем ее бросать?
— Мама, запомни, теперь на меня уже не действует эмоциональный шантаж.
— То же самое было, когда ты захотела стать собаководом.
— Мне же было всего семь… — возразила Анна, стараясь сохранить серьезность.
— И косметологом. Помнишь? Ты тогда сказала, что это твоя «мечта».
Анна действительно так сказала, когда, закончив Политех, умоляла родителей оплатить ее учебу в Лондонском институте красоты и моды.
Брошюра, в которой рекламировался этот курс, представляла все в радужном свете, на фотографиях были запечатлены красавицы, делающие стрижки на красивых головах или маникюр на тонких, изящных руках. Были там и глянцевые фотографии студенческого кафе, где холеные студенты попивали капуччино. Но Анна и не подозревала, что красота может быть такой серьезной научной дисциплиной — с лекциями, курсовыми работами, зачетами. В реальности ей приходилось возвращаться домой, сгибаясь под тяжестью учебников с иллюстрациями женщин, страдающих всякими заболеваниями кожи. В первый же день на нее обрушилась информация о сыпи, фурункулах и прыщах.
Она бросила учебу после первого же семестра.
— Анна, это было то, чем ты «всегда» хотела заниматься.
— Мама, тогда я была очень молода, — сказала она, изо всех сил сопротивляясь возвращению к своей старой роли — роли ребенка Барбары, которая в свою очередь играла (бездарно) роль матери.
— Твоя «мечта»… — повторила Барбара, но без тени осуждения или насмешки. — Ты не могла без этого жить. Ты хотела быть косметологом всех звезд Голливуда.
— Я про это забыла.
Анна уже начала улыбаться.
— Так, значит, папа съехал? — Она села на диван и подтянула колени к груди. Ей нравилось это состояние — снова быть ребенком.
— Да, но я позвонила тебе не затем, чтобы… Давай поговорим о более счастливых моментах, — оживилась Барбара.
— Что ты думаешь по поводу развода? — спросила Анна, обнимая колени.
— Ну… — Казалось, что слова даются Барбаре с трудом. — Зачем об этом говорить?
— Просто я знаю, как важен был для тебя брак — в принципе.
— Ну, тогда знай, что я не хотела развода. Но после нашего разговора… Слишком многое было между нами сказано, а сказанного не воротишь. Проблема Дона в том, что он не знает, когда счастлив. Он никогда не успокоится. Правда, в этом, на мой взгляд, виновата партия, которая вдалбливает людям в голову всякую чепуху. Это партия заставила Дона поверить в то, что ему нужны такие вещи, как, например, портьеры в складочку. Или Кэтрин. Все это сидит у него в голове. Но я-то знаю твоего отца. Он не будет счастлив с той женщиной.
