Лицо Рейвенхерста побелело от гнева, когда он склонился над ней.
— Маленькая идиотка! — прорычал он. — Ты могла разбиться!
Едва оправившись от страха, Тэсс задрожала под натиском его ярости, вспыхнув в свою очередь.
— И что тебе за дело до этого, даже если и так?
Виконт грубо схватил ее за плечи, притянув к груди; его искаженные черты дышали гневом.
— Мне есть дело до всего, что касается тебя, женщина! Между нами слишком многое еще не завершено, чтобы я мог вот так позволить тебе умереть. Или ты добиваешься победы любой ценой?
— Я бы победила! — возразила Тэсс. — Разбила бы тебя наголову в любой момент!
— Ты никогда не сдаешься, так ведь? — поинтересовался ее спаситель. — Ты напоминаешь мне, к сожалению, меня самого — того своевольного и чертовски самоуверенного дурня, каким я был в молодые годы. Когда победа еще значила что-то для меня!
— Ты льстишь себе, находя между нами какое-то сходство! — в гневе выпалила Тэсс. Неожиданно ее протесты утихли, когда она разгадала тайное намерение виконта. Прижимая одну руку к ее пояснице, он притянул ее к себе, приподняв другой рукой ее лицо, чтобы заглянуть в глаза. Ему больше ничего не удалось сделать, так как Тэсс в бешенстве влепила ему пощечину.
Рейвенхерст с неумолимой настойчивостью рассматривал ее холодными, непроницаемыми глазами. Отчаянно вырываясь, Тэсс наконец освободилась и, извиваясь, поползла назад по гравию, пока ей в спину не впился выступ стены.
— Оставь меня в покое! — предупредила она. — Никогда больше твои грязные руки не дотронутся до меня!
Дейн сжал губы.
— То зелье было приготовлено не мной, Тэсс. Ты бы поняла это, если бы дала себе труд немного подумать. Что до того, чтобы оставить тебя в покое, — это самое последнее, чего бы мне хотелось, маленькая ведьма. — Рейвенхерст медленно приближался, отбрасывая мощным телом тень на ее лицо, его сапоги скрипели по гравию. Он подходил все ближе и ближе.
Тэсс вжалась спиной в стену, понимая, что путь к побегу отрезан. Руки ее задрожали, но она молча, с вызовом уставилась ему в лицо.
Не говоря ни слова, Рейвенхерст опустился перед ней на одно колено, глубоко запустив длинные пальцы в ее золотисто-каштановые волосы. Не ослабляя хватки, он неумолимо откидывал ей голову назад, пожирая глазами ее лицо — сверкающие глаза, розовые щеки и влажные, трепещущие губы. Тщетно пыталась она освободиться, но он крепко держал ее за волосы. Каждое движение вызывало жжение в коже головы, как от покалывания крошечных лезвий.
— Я заставлю тебя пожалеть об этом! — бесновалась Тэсс, когда он, схватив ее за запястья, завел ей руки за спину, прижав к шершавой стене. Мотая головой из стороны в сторону, она силилась высвободиться из его неумолимых рук, а он придвигался все ближе и ближе.
И вдруг между ними не осталось пространства, не было больше спасения от иссушающего жара его большого тела. Он прижался ртом к ее протестующим губам, не давая выхода дерзким словам, лишая ее воздуха и, наконец, рассудка. Тэсс бешено сопротивлялась его настойчивому поцелую, когда он просунул язык между ее губами, наткнувшись на преграду из зубов. Его прикосновение было дерзким и пламенным, рот — агрессивным, по-мужски требовательным. Она чувствовала подрагивание его рук у себя на спине, напряженность его бедер, прижавшихся к ее ногам. Она задрожала, ощутив, как тепло его тела прожигает ей кожу через платье.
Все в нем было твердым и вожделеющим.
И бесконечно опасным!
С ее губ сорвалось прерывистое всхлипывание.
— Перестань. Ты… ты не в своем уме!
С бешено стучащим сердцем, с огнем в крови, Тэсс смутно услышала его стон.
— Да, я без ума — без ума от тебя! Я должен взять тебя здесь и немедленно! — прорычал он ей в рот, неистово лаская ее губами и покусывая. — Я спас тебе жизнь, женщина. Ты мне кое-что должна за это!
— Я ничего не должна тебе, слизняк! Отпусти меня!
— Ты ведь тоже чувствуешь это, Тэсс Лейтон? — пророкотал он. — Тот же самый огонь, что чувствую я!
В ответ Тэсс лишь мотала головой из стороны в сторону, тщетно пытаясь отыскать кусочек его плоти, в который можно было бы вонзить зубы.
— Да, я вижу, как твои глаза затуманиваются от страсти, чувствую бешеное биение твоего пульса. Это пламя сжигает тебя, так же как меня. — Зажав одной рукой ее запястья, Дейн прижал другую ладонь к ее зардевшимся щекам, медленно проводя большим пальцем по ее полным губам, влажным и распухшим от его поцелуев. — Вся — женщина, горячая и вожделеющая. Меня. Удовольствия, которое только я могу тебе доставить. Почему бы тебе не признать это? — хрипло допытывался он.
Тэсс отчаянно противилась, но чувствовала его всюду — бедро прижималось к бедру, грудь — к груди; ее попытки высвободиться лишь теснее сближали их. И вдруг она задохнулась, почувствовав, как его твердая, горячая плоть прожигает ей бедра подобно раскаленной стали.
Глаза Рейвенхерста темно полыхнули из лазурных глубин, сощурившись при виде разлившейся по щекам Тэсс краски.
— Ты причиняешь мне боль, женщина, боль, которую можно унять, только погрузившись в твое сладостное пламя.
— Этого никогда не будет! — закричала она. Гнев и ужас в ней боролись с неудержимым всплеском желания. Вместе с тем пришло душераздирающее чувство вины, что она может так предать Андре. — Ты почувствуешь лишь мою ненависть, подонок! Ненависть столь же жгучую, что и пронизывающий ветер с Ла-Манша.
— Лгунья, — хрипло прошептал виконт. — Я заберу весь твой огонь, Тэсс, наслаждение будет обоюдным!
— Ни за что! Ты получишь его силой, трус, и никак иначе! — Но Тэсс понимала, что это ложь. Как у нее могли остаться какие-то чувства к этому человеку?
Глаза Рейвенхерста потемнели.
— Я моряк в долгом плавании, дорогая моя. А ты искушаешь меня!
— Искушаю тебя? Мое единственное желание — отделаться от тебя!
С сумрачным лицом Рейвенхерст уставился на влажные, распухшие губы Тэсс.
— Тогда перестань тереться об меня, или я не отвечаю за последствия. Я уже давно не спал с женщиной, — грубовато добавил он хриплым от желания голосом. Как бы в подтверждение этого бедра его напряглись, прижимаясь к ее ногам.
Ошеломленная этим интимным прикосновением, Тэсс отпрянула, как будто ее обожгло.
На губах Рейвенхерста заиграла легкая улыбка.
— С тех самых пор, как я спал с откровенно чувственной женщиной вроде тебя. С женщиной, у которой лицо ангела и тело шлюхи.
— Чудовище! — вскричала она. — Я не буду больше объектом твоих жестоких развлечений.
— Ну к чему вся эта ярость? Ты, моя дорогая, по собственному признанию, привыкла к любовным притязаниям мужчин. Тогда будем откровенны. Я хочу тебя — и ты будешь моей. — Дейн ощупывал темными и непроницаемыми глазами ее лицо. — Вполне очевидно, что ты чувствуешь то же самое, хотя изо всех сил стараешься отрицать это.
