Видимо, нечто подобное узрели и братья, потому что мы все сидели, застыв в этой странной позе, вполоборота, пораженные немотой. Наконец я откашлялся и сказал:
— Думаю, мы все усвоили урок, богиня. И никогда не допустим, чтобы наши клинки вновь…
В глазах Валы снова полыхнула ярость:
— Клинки?! Огонь не в клинках, а в вас самих! Все прочее — лишь средства направить вашу Силу в нужное русло. И если она останется неуправляемой, то погубит и вас самих, и все, что вам дорого. И Путь ваш закончится, еще не начавшись.
Лик Валы исчез. Но воля ее явно никуда не делась, потому что накрывавший нас купол вновь обратился в гигантскую волну за кормой шнеки, которая неудержимо и стремительно понесла нас вперед — в озеро Ильмар-волкин. Вынеся судно на просторы озера, волна постепенно спала, но, словно сменяя ее, тут же налетел бешеный ветер и понес нас с такой скоростью, что подымать парус было бы чистым самоубийством.
Спрыгнув с коня, Мечислав бросился к рулю и, схватившись за него, старался с помощью подоспевшего Агнара держать шнеку кормой к ветру-демону. Именно так назвал его успокаивавший тревожно ржавших лошадей Фланнери. Получалось у него это, кстати, очень неплохо, и потому, спрыгнув с Уголька на палубу, я не стал вмешиваться и прошел на нос, вглядываясь в туманную даль. Там, впереди, нас ждало будущее, и оно представлялось столь же неясным, как и этот затянутый дымкой горизонт. Но если будущее скрывалось в тумане, то цель наша теперь сделалась достаточно ясной. По крайней мере, для меня. Я теперь знал, Что Делать, не говоря уж о том, Кто Виноват… Как там говорила Шелта? «… С народами сражаться, для чести счастье презирать, бесславной смерти и измены не бояться и скипетром стальным короны разбивать». Да, это по мне, думал я, это и есть мое призвание, а все пережитое прежде было лишь подготовкой к нему. Я оглянулся на багровое зарево и усмехнулся. Этого пока еще никто не знал, кроме меня и, вероятно, Фланнери, но новый народ файритов уже родился. И рождение его было отмечено событием как памятным, так и символическим. Оно, несомненно, предвещало нам и нашим потомкам опасную судьбу, но меня не страшила встреча с ней. Ведь пока со мною братья по крови и по оружию и само это оружие, неодолимых врагов для нас нет и быть не может.
Я снова повернулся вперед — туман растаял, и демон-ветер нес судно на восток от солнца, навстречу нашему Предназначению.
От авторов
Рукопись эта попала к нам необычным образом. Случилось это на «Интерпрессконе-95». Опутывавшая тот кон мистическая атмосфера сгущалась прямо пропорционально количеству выпитого. И когда это количество перешло в качество, произошло событие, необыкновенности которого мы первоначально не смогли оценить по причине сильного подпития.
Мы сидели в номере и обсуждали перспективы развития любимого нами жанра фэнтези. Перспективы эти нас, откровенно говоря, не радовали. Издающаяся отечественная фэнтези нам решительно не нравилась, за исключением нескольких произведений, которые, увы, не могли изменить общую безрадостную картину. В конце концов мы пришли к выводу, что для появления в отечественной фэнтези чего-либо достойного надо самим написать «что-то достойное». После чего мы выпили еще и призадумались, чего бы такое написать. Вот тут-то мы и услышали ГОЛОС, произнесший с едва заметной иронией:
— Вы, я вижу, терзаетесь муками творчества. Писать, конечно, очень трудно.
Мы дружно обернулись и моргнули. Перед нами стояла ОНА: высокая, красивая, с золотисто-рыжими волосами. Ее появление в запертом номере нас в тот момент нисколько не удивило. Но следующие слова нас изрядно изумили:
— Вот, — на стол перед нами с тяжелым стуком упала толстенная пачка рукописей, — думаю, это способно послужить вам неиссякаемым источником вдохновения. Если вы, конечно, сумеете понять, что здесь написано. Хотя словарь тут имеется, так что это не должно составить для вас большого труда. И насчет авторских прав не беспокойтесь — написавшие в суд подавать не будут. Когда прочтете — сами все поймете. Так что — дерзайте. — И, повернувшись, не спеша удалилась из номера поступью повелительницы всего сущего.
Мы снова моргнули, потому что нам показалось, будто она вышла, не открывая дверь: не прошла сквозь нее, а просто подошла к ней и исчезла.
Чтобы успокоиться, мы допили то немногое, что оставалось на столе, а затем приступили к разбору попавших к нам рукописей. Они были написаны на смеси русского и английского с добавлением разных греческих, скандинавских и вроде бы корейских слов. Разыскав в числе рукописей упомянутый словарь, мы решили заняться переводом завтра и завалились спать.
Наутро мы полагали приключившееся ночью воплощением белой горячки, но, к нашему несказанному удивлению, разобранные рукописи по-прежнему лежали на столе.
Изучая сии манускрипты, мы так увлеклись, что окончание кона прошло мимо нашего внимания, и мы узнали о нем, лишь когда нас попросили очистить номер.
Дальнейшей работой с текстами мы занимались уже в городе, и чем дальше мы продвигались, тем больше проникались первозданным очарованием данного повествования. Нам показалось кощунством перерабатывать это гениальное произведение в банальный боевик, и мы старались оставить все как есть, ничего не приукрашивая и не добавляя, и лишь разбили повествование на части и главы для удобства публикации. Также мы взяли на себя смелость свести к минимуму употребляемые в тексте грецизмы: мы считали, что наш читатель такого эллинофильства не поймет и не одобрит.
