Посреди этого огненного хаоса стоял Егор и хмурился. Он был недоволен. Люди умирали в муках, они падали на землю и замирали темными кучами пепла. Кое-где эти кучи судорожно трепыхались, пытались ползти. Ярость клокотала в груди, но сейчас она контролируема. Егор мог отмерить четкую дозировку, словно лекарство, призванное излечить город от болезни. Хотя скорее это напоминает раскаленный прут, прижигающий рану. Выжечь скверну каленым железом! Егор брезгливо оглядел поле боя и шагнул дальше.
Эти люди встали на его пути. Они недостойны жизни. Он прошел сквозь обожженные деревья, прямо перед ним предстал котлован свалки. Огромные горы мусора, испражнения и грязь смешались здесь в сплошное месиво человеческих отходов. И в этих кучах мусора, словно крысы, копошились люди. Скверна! Это гной в ране города! Его нужно удалить! Прижечь!
Егор огляделся кругом. На противоположном склоне котлована стояли небольшие домики из коробок и пенопласта. Жалкое подобие жизни. Они пытаются притвориться, что живут, а на самом деле они существуют. Гадят, паразитируют на теле города. Прижечь!
Егор поднял руки — в центре свалки начал зарождаться темный вихрь. Бомжи, роющиеся в отходах, вскрикнули, начали испуганно отползать от странного явления. Вихрь подхватил мусор, поволок по кругу бумаги и тряпки. Он набирал силу. Ближайшего человека подхватила незримая сила, затянула в вихрь. Бомж орал истошно, маленькая фигурка, дергающая руками и ногами. Среди мусора началась паника, бомжи пытались убежать от зарождающегося вихря.
— Прижечь! Они недостойны жить! Все виноваты! Все!
Егор стоял, подняв руки к небу, ветер бешено рвал его волосы, полы робы развевались словно крылья гигантской птицы. Игната едва не сбивало с ног мощным напором ветра, но он не желал уходить. Он хотел видеть. Он схватился за дерево и глядел, широко распахнув глаза.
Вихрь захватил уже всю котловину. В центре ее полыхнуло пламя, словно там кто-то высек искру! Яркая вспышка — и огонь мгновенно разнесся повсюду. Игнат только и успел, что моргнуть глазами, и вот уже вся котловина залита ярким пламенем. Оно кипит и ревет, словно страшный загнанный зверь. Игнат видит, как вспыхивают и рушатся аккуратные домики. Там пламя не такое сильное. Там люди не испаряются бесследно, как в центре, они всего лишь вспыхивают, словно факелы, и долго бегают и катаются по склону, пытаясь потушить всепожирающее пламя.
А потом все разом прекратилось. Вихрь и пламя исчезли. Игнат ахнул — котловина была пуста. Пламя выжгло все дотла, лишь черные, оплавленные стены остались в гигантском котле. Емкость готова для новой порции испражнений города. Как физического, так и человеческого мусора.
Ноги Игната подогнулись, и он сел. В голове стучали молоты, отдаваясь гулом по всему телу. Наверное, этот гул пламени всё еще не ушел из ушей. Игнат поглядел на Егора. Тот стоял рядом и смотрел на содеянное. Лицо его хмурилось.
Егор был недоволен. Ярость снова сыграла с ним злую шутку. Слишком жестоко он покарал бомжей, не стоило так увлекаться. Егор сделал себе заметку на будущее. Он шагнул вперед, под босыми ногами захрустела черная корочка гари. Позади него робко трусила маленькая, жалкая фигурка. Этот человечек наконец-то осознал его силу. Пусть идет. Пусть.
И они двинулись дальше. Испуганно притихший лес поглотил две маленькие фигурки.
— Это Властелин что-то сотворил с ними! — проговорил Игнат. Он поймал себя на мысли, что пытается найти оправдание этим людям. Слишком жестоко поступил с ними Егор.
— Так не бывает, — жестко сказал Егор.
Он посмотрел на Игната. Жалкий удел слабых людишек. Они постоянно ищут оправдание. Оправдание себе, оправдание другим людям. Казалось бы, зачем оправдывать другого человека, совершившего страшное. Может, это милосердие? Нет! Это всего лишь жалкий эгоизм! “А вдруг я окажусь на месте подсудимого, вдруг меня так же станут судить!” И уже неважно, какое преступление совершил преступник, никто не желает смаковать грехи. Люди принимаются смаковать возмездие, выставлять его в черных красках. А ну как подсудимый невиновен, а не слишком ли мы жестоки с ним? Будто бы нельзя быть жестоким с жестоким человеком. Будто кто-то запретил убивать убийц, насиловать насильников, воровать у воров. Будто кто-то запретил возмездие!
— Они вольны не выполнять его команды, — сказал Егор. — Ведь ты не выполняешь.
— Мне помог Жабик, — упрямо нахмурился Игнат.
— Ты недооцениваешь себя. — На бесстрастном лице Егора появилась тень улыбки.
— Ты хочешь сказать, что они стали такими... сознательно? — недоверчиво проговорил Игнат.
— Властелин дал им соблазн. Он показал им краешек пути, ведущего к мечте. У кого-то это деньги, для кого-то власть, кто-то просто хотел избавиться от комплексов. Рост — единственная система развития человеческого существа, которая не просто действует, она действует легко, без усилий и затрат. А знание и сила, полученные без усилий, не идут на пользу. Мощь должна приходить в муках и с большим трудом. Тогда и пользоваться ею будем с умом. Когда же сила приходит сразу, голова не успевает осмыслить. Это все равно что дать ребенку боевое оружие и отпустить в детский сад. И воспитателей постреляет, и друзей, и сам поранится.
— Но... я же не мог сопротивляться Зову... Если бы не Жабик, — проговорил Игнат. Лицо задумчивое, на лбу собрались морщинки. В голосе чувствовалась неуверенность.
— Жаб молодец! — Егор улыбнулся. Даже улыбка получилась почти человеческая. — Он применил старый прием, уверил тебя, что это колдовство. К тебе пришла уверенность, а остальное ты сделал сам.
— Значит, все эти люди плохие? — проговорил Игнат и оглянулся назад. Его передернуло. — Ведь тогда выходит, что весь город, весь мир состоит из пороков и грязи.
— Нет, отчего же. Просто Властелин умело пользуется гадостью, что есть в людях. Это есть во всех. Время нынче такое, когда эгоизм и злоба считаются силой человеческой, а доброта и любовь — слабостью. Вы сами это для себя придумали. Рост только усилил эффект!
— Но тогда не слишком ли жестоко мы с ними поступили? — проговорил Игнат.
— Хватит болтать, надо идти! — прервал Егор и первым шагнул к городу.
Игнат, словно привязанный, двинулся следом.
Дейв сидела на коленях Гроба и млела от счастья. Как же все-таки приятно быть девушкой главаря! Как всегда, по вечерам они находились в заброшенном здании за гаражами. Сегодня здесь собралась вся банда.
Солнце еще не зашло, но уже полыхают огнем бочки. Бот, как обычно, остервенело лупцует грушу. Жека и Гера, эти тупые увальни, сегодня сидят тихо — то ли обкурились дури и балдеют, то ли замышляют что-то недоброе. После прошлого раза не смеют даже подходить. Дейв повернулась к Гробу и впилась в него поцелуем.
Как же все-таки приятно быть девушкой главаря! Ведь он сильнее всех, сидя на его коленях, можно кого угодно уколоть своим острым язычком, никто не дерзнет ответить. А если ответит... Она вспомнила, как визжал и потел напуганный до смерти Жека. Дейв зажмурилась от приятных воспоминаний.
