—Во всяком случае, Лена продержала бы тебя в постели не менее двух дней.
—А я сколько пролежал?
—Вечер и ночь.
Сергей смотрит на меня с откровенным недоверием. Он хорошо знает возможности Лены и то, как быстро она залечивает раны и излечивает от различных болезней. И то, что Лена после такой раны продержала бы его в постели не менее двух дней, а он… Или Андрей, которому он привык доверять без оглядки, на этот раз просто изволит шутить?
—Нет, Серёжа, я не шучу. Тебя ранили вчера. Стрела вошла в левое плечо. И вошла довольно глубоко. Рана была тяжелая и опасная. Я сам вчера не поверил, что сегодня ты встанешь на ноги и будешь здоров.
—И кто же меня так здорово вылечил?
—Наш хозяин. Колдун Брункас. Вон тот старец.
—Колдун? А где это мы?
—Ты мне лучше скажи, когда тебя ранили и что ты помнишь последнее?
—Да ничего я не помню, клянусь Временем! Помню только одно: ослабел, перед глазами всё плывёт. Скачу с вами как во сне, и одна только мысль: только бы в седле удержаться, только бы не свалиться.
—Ты молодец! Продержался даже больше, чем нужно было. Въехал вместе с нами в этот скит, спешился и вырубился только тогда, когда я представлял тебя хозяину. Брункас извлёк стрелу и наконечник. При этом он пользовался довольно экзотическими и сугубо местными средствами. Никакой анестезии, асептики и антибиотиков. Змеиный яд, медвежье сало, мёд, мох, лосиный помёт, коровья моча, сушеный палец повешенного и сперма динозавра. Закрой рот. Последние четыре компонента — шутка. Это у меня юмор такой, пора бы и привыкнуть. Могу успокоить: Лена внимательно наблюдала за всеми манипуляциями колдуна и даже вытаскивала из твоей раны древко стрелы. Она осталась довольна. Кстати, на твоём месте я бы сказал ему минимум спасибо.
—Это как минимум. Как, говоришь, его зовут?
—Брункас. Обращайся к нему: отец Брункас.
Сергей пересаживается от меня к Брункасу и заговаривает с ним. Старик улыбается и хлопает Сергея по правому плечу. Потом он оголяет его левое плечо. Бросив на него взгляд, он довольно ухмыляется и снова похлопывает парня по здоровому плечу. Лена встаёт и тоже осматривает раненое плечо. Качает головой и подсаживается ко мне.
—Время знает что! Рана полностью затянулась. На её месте только небольшой аккуратный шрам. А ведь это можно было квалифицировать как тяжелое осколочное ранение. И кровопотеря при операции была минимальная. Я сама это видела. Нет, Андрей, очень хорошо, что нам придётся провести здесь несколько дней. Я использую это время, чтобы кое-чему подучиться у этого колдуна. В полевых условиях его методы бесценны. Как думаешь, он не будет против?
—Думаю, он не будет возражать. Особенно если обмен опытом будет взаимным.
Начинается вынужденная пауза в наших непрерывных скитаниях из Фазы в Фазу. Мы ходим на охоту, обеспечиваем свежим мясом себя и нашего хозяина. Рыбачим.
Присмотревшись к низкому берегу реки, затопленному водой и густо заросшему осокой и хвощом, я обнаруживаю, что он кишит довольно крупной рыбой. Трава часто колышется, раздвигаемая рыбьими телами. Неожиданно мне вспоминается оригинальный способ ловли рыбы, широко применяемый в таких местах на родине моего отца, на Вологодчине. Это даже не ловля, а скорее охота. Нигде больше я такого способа не встречал.
Колдун Брункас помогает мне найти в кладовой подходящий кусок сети длиной около полутора метров. Из длинной жерди и чурбачка размером в два кулака я сооружаю ботало.
На первую рыбную охоту со мной отправляется Пётр. Отталкиваясь боталом, я медленно веду лодку по мелководью и периодически тревожу им же траву впереди, справа и слева. Ботаю, так это называется; отсюда и «ботало».
Мы с Петром одновременно замечаем, как справа от лодки зашевелилась трава и какая-то рыбина шарахнулась из-под ботала. Замечаем место, где она остановилась. Это где-то в метрах семи-восьми. Осторожно, стараясь не булькать, подгоняю лодку к этому месту. Насаживаю сеть на черен ботала и обкладываю то направление, в котором, по моему замыслу, должна дальше броситься рыба.
Удар боталом. Рыба срывается с места. И снова шевелящийся густой хвощ отчетливо показывает нам траекторию её движения. Я немного не угадал. Рыба не попала в сеть, но прошла совсем рядом. Далеко она не ушла. Опять остановилась в нескольких метрах от нас.
Выбираю сеть и снова осторожно подбираюсь к тому месту, где остановилась рыба. Там снова выставляю сеть и бью боталом. Рыба опять шарахается и на этот раз влетает прямо в сеть. Бьётся, четко обозначая своё место непрерывно колышущейся травой. Вытягиваю сеть и вынимаю из неё язя килограмма на полтора. Пётр с восхищением смотрит на прыгающую по дну лодки тёмно-серебристую рыбину.
Следующая рыба попадает в сеть с первого захода. Это щука весом больше килограмма. Следующим попадается опять язь около двух килограммов весом. Пётр входит в азарт.
— Дай я попробую. Я уже понял, как это надо делать.
С первой же попытки он берёт килограммовую щуку. Зато на следующего язя ему приходится ставить сеть три раза. Дальше мы с ним охотимся по очереди и берём еще по две рыбины. На этом решаем остановиться.
Наш улов, вернее, охотничья добыча, вызывает всеобщий восторг. Лена требует, чтобы я тут же запёк этих рыбин в углях. Я не возражаю, и Лена начинает чистить рыбу. Но в этот момент до меня доходит, что здесь не так-то просто осуществить это намерение. Цивилизация этой Фазы еще не достигла уровня массового производства бумаги. На неё пока нет соответствующего спроса, книгопечатанье еще не изобретено. Тем более речь не идёт об издании газет. Для рукописей вполне хватает пергамента, а для частной переписки — бересты. И, судя по тому, что за эту Фазу взялись «прорабы перестройки», вряд ли здесь когда-нибудь появится бумага.
Но я не останавливаю свою подругу. Пусть чистит. У меня родилась другая мысль по поводу использования улова. Излагаю свои мысли колдуну Брункасу. Вопреки моим ожиданиям, он проявляет заинтересованность и тут же выделяет мне необходимое количество теста из приготовленного им для выпечки хлеба.
Из теста я раскатываю плоские блины. На них укладываю рыбу целиком, по одной на каждый блин, солю их и пересыпаю луком. Закатав рыбу в тесто, ставлю в печь.
«Рыбники по-вологодски» вызывают всеобщий восторг. Удовлетворён и колдун Брункас, внимательно следивший за процедурой творения пирогов. О моей гурманке и говорить нечего. Лена не отрываясь уплетает целый пирог с язем и прихватывает еще три куска от пирога со щукой.
—А тебе, подруга, не поплохеет? — осторожно интересуюсь я, глядя, как Лена нажимает на пироги.
—От хорошей пищи мне никогда не поплохеет, — отвечает Лена, проглотив очередной кусок. — Поплохеть может только от плохой. А вот ты, любезный, передо мной провинился. Почему ты раньше не угощал меня такими пирожками?
—Ничего себе пирожки! — усмехается Анатолий. Охотой на рыбу увлекается вся наша команда. Но лодка, к сожалению, только одна. Выезжаем по трое. Несколько раз на охоту выезжает и колдун Брункас. Он быстро осваивает этот метод ловли рыбы. У нас наибольших успехов добиваются Пётр и Наташа. А вот у Анатолия это дело идёт неважно. На одну рыбину у него уходит не менее трёх заходов. Потерпев фиаско, он охладевает к рыбной ловле и посвящает своё время охоте на дичь. Здесь он добивается больших успехов, чем в охоте на рыбу.
