— Эх ты, ваше благородие вор! Второй раз она тебя под черту подводит. Дурачок! — вздохнул Трифонов.
— Раны не страшные, Александр Иваныч, — авторитетно заявил Дымба. — Жить будет.
— Это же Зерцалов, — ошалело произнес Куприянов. — И отмычки торчат из кармана.
— Дай мне, — приказал следователь.
Куприянов осторожно вынул их и подал Трифонову. Тот взял и забросил в кусты.
— Александр Иваныч, он же беглый преступник Зерцалов!
— Не нуди, Семен. Зерцалов погиб в зоне, а мы нашли прохожего, попавшего под огонь бандитов, устроивших здесь разборку.
— Отправить его в нашу больницу?
— Не в нашу, а в обычную городскую. Как любого другого пострадавшего. Когда выпишется, сам решит, как его будут звать. Останови машину кого-нибудь из гостей, он кровь теряет.
Куприянов вскочил и поднял руку. Свадебный лимузин промчался мимо.
— Что-то случилось, — сказал Чаров. — Похоже, кого-то убили возле усадьбы. Да, Трифонов без дела не останется, он, как всегда, в гуще событий.
Ника даже не повернула голову в ту сторону, где лежал молодой человек. Она привыкла смотреть только вперед и теперь ей уже незачем оглядываться по сторонам. На нежной шейке висело неописуемой красоты ожерелье. Изящные пальчики перебирали золотые подвески. Глаза горели янтарными огоньками, а щеки покрылись румянцем.
Только вперед, и еще раз вперед!
Вероника была по-настоящему счастлива. Она своего добилась.
* * *
Венчание прошло, как и подобает. Веронику и Гийома объявили мужем и женой.
Из церкви кортеж направился в аэропорт. Ника не стала снимать ожерелье. И правильно. Так оно было видно всем, и никто уже не мог выкрасть его и остаться незамеченным.
С таможней проблем не возникло, как при прилете, когда пришлось оформлять кучу бумаг, чтобы надлежащим образом и в соответствии с законами обеих сторон провезти особо ценный груз и оформить его как выставочный экземпляр для демонстрации ювелирам. В этом помог господин Барзай. Обмен культурными ценностями. Все волнения остались позади. Но Ника вздохнула с облегчением лишь после того, как самолет набрал высоту. Теперь она твердо знала, что никто уже не арестует ее мужа, не украдет ее ожерелье и не помешает ее счастью.
— Ты довольна, дорогая?
— Еще бы. Когда, наконец, эти бесконечные сутки кончились, я могу тебе сказать, что ожерелье вернулось в сейф благодаря моим усилиям. Я знала, кто его украл. Мне пришлось потратить всю ночь, чтобы внушить вору, что его следует вернуть. Ведь силой я этого сделать не смогла бы. К тому же нас преследовали и другие охотники. Так что и я начала вносить свой личный вклад в общую копилку.
Чаров рассмеялся. Он долго гоготал.
— Что здесь смешного?
— Благородный вор! Несовместимые понятия для господина Трифонова. Для него существуют две категории. Добро и зло. Он опять проиграл, и всегда будет проигрывать этот спор. Зло можно использовать во благо. Ну, а по поводу твоего вклада в общую копилку, должен тебя разочаровать. Ты лишила нас пятидесяти миллионов долларов. Это та самая сумма, которую нам должна была выплатить страховая компания в случае пропажи ожерелья. Теперь согласно завещанию его положат в сейф, и ты его вновь увидишь на шее невесты нашего сына. Таков обычай рода Ростопчиных. А пятьдесят миллионов нам совсем не повредили бы. Деньги должны работать. И еще я открою тебе один маленький секрет. То, что надето на твоей шее, стоит намного дешевле страховки. Даже на полмиллиона не потянет. Настоящее ожерелье царицы Тамары исчезло благодаря очень ловким рукам одного таможенника в аэропорту при оформлении документов, когда мы прилетели в Питер, а то, что надето на тебе, очень добротная копия. Она и заняла место в футляре. На эту операцию было потрачено два года и несколько миллионов долларов. Я всегда выполняю поставленную перед собой задачу. Каждый получил то, что хотел. Мы должны быть довольны результатом.
— Где же настоящее ожерелье?
— Оно стало главным украшением ювелирной коллекции господина Барзая. Он сейчас наверняка любуется им, как скупой рыцарь своими сокровищами. Вторая копия, еще лучше, чем наша, в чемодане одного армянского грузина и едет в Кутаиси, где ее ждут религиозные отцы горной страны и оголтелые фанатики, верящие в то, что какая-то побрякушка спасет их отечество от полного развала. Старый вор и мошенник Горонян, Нодия, станет национальным героем, будет доживать свои дни в роскоши и покое, попивая прекрасное вино на родных горных просторах.
— Значит, я зря старалась? Испортила всю песню? Мы лишились огромных денег.
— Денег у нас хватает. Их больше, чем ты можешь себе представить. Важно, что ты начала думать о семье и оказалась отличным партнером. Два достоинства в одной очаровательной девушке. То, о чем я мечтал.
— Ну, слава богу, угодила. Как я устала! Последний год для меня был серьезным испытанием. Неужто все кончилось и теперь я смогу, ни о чем не думая, греться на песочке у теплого моря и смотреть на белых чаек в синем небе? Благодать. Бархатный сезон в разгаре.
Чаров улыбнулся.
— Недельки две-три тебе хватит?
Ника встрепенулась.
— А потом что? Начнутся холода?
— Нет, партнер. Потом начнется работа. Я уже нашел клиента. Его интересуют сокровища древних ацтеков. Так что, нам предстоит поездка в Мексику. Я уже составил план на ближайшие два года. Работенка предстоит не из легких. Одно утешает, в Мексике нет таких следователей, как Трифонов. Он у нас один такой.
Вероника открыла рот. Она хотела что-то сказать, но промолчала. Чаров все равно не услышал бы ее, он мечтательно смотрел в иллюминатор и улыбался. Очевидно, его мысли были уже в Мексике.
