Он со свистом втянул в себя воздух сквозь стиснутые зубы, когда глазам его предстала восхитительная нагота ее тела. Сердце Майкла бешено заколотилось, после того как он коснулся пальцами темных зарослей, в которых скрывался бутон розы, и осторожно раздвинул складки влажных губ.
Рене вскрикнула, протестуя и одновременно наслаждаясь его прикосновением. Она испуганно перехватила его запястье и взглянула на него, смущенная и растерянная. В глазах у девушки страх боролся с желанием.
— Не надо. Это слишком интимно.
— Слишком интимно? Мартышка, мы же еще и не начинали.
Он отчаянно цеплялся за остатки самообладания, когда под кончиками его пальцев раскрылись шелковистые лепестки и запах женщины ударил ему в голову. Ее испуг удивил Майкла. Это была не та реакция, которой следовало ожидать от принцессы, прославившейся своим распутством даже при французском дворе. Что это, проявление целомудрия под давлением обстоятельств и приличий, или же ее первый любовный опыт в объятиях эгоиста оказался столь горек, что теперь она страшится продолжения?
— Ой! — прошептала Рене и сделала попытку отстраниться. — Майкл, я…
— Позвольте мне потрогать вас, — хрипло выдохнул он, запуская пальцы еще глубже и поглаживая гладкий и упругий венчик ее чувственного лона. Юноша игриво ласкал скользкие и влажные лепестки розы, ему хотелось зарыться в них лицом и жадно пить божественный нектар, утоляя жажду, подобно усталому путнику в жаркой пустыне. Все жилы в его теле напряглись и дрожали, как натянутая тетива. Его копье, сочащееся мужской силой в ставших вдруг тесными панталонах, реагировало на исходящие от девушки призывные токи, как на хриплый рев боевого рога, призывающий к оружию. — Умираю, так мне хочется попробовать вас. Я чувствую запах вашего возбуждения и то, как вы здесь восхитительно сочны и готовы для меня, моя роза. Я знаю, что должен сделать. Доверьтесь мне. Вам не будет больно. Обещаю.
— Анне вы этого не делали, — с какой–то детской обидой возразила Рене.
Майкл хрипло выдохнул. Должно быть, святой покровитель слишком страстных любовников услышал его безмолвную мольбу. Замечание девушки несколько умерило его пыл, позволяя ему восстановить хотя бы видимость самообладания и вспомнить о своем чувстве юмора.
— Если вы пытаетесь обезоружить мен, то делаете как раз то, что нужно.
— Вы хотели ее, — невыразительным голосом ответила Рене. — И не смейте отрицать этого.
Он с раздражением взглянул на нее. Но опасения девушки были ему вполне понятны, учитывая, что она собственными глазами видела, как он занимался любовью с другой женщиной.
— Вы хотите разобраться, как устроены мужской ум и самолюбие? В таком случае, готовьтесь к разочарованию, любовь моя. Чтобы привести наше копье в боевую готовность, требуется совсем немного — взгляд, прикосновение, улыбка, — но вот для того, чтобы гореть в лихорадке или, хуже того, томиться от любви, этого явно недостаточно.
— И в чем же заключается разница?
— Любовная лихорадка — это огонь вожделения в крови, а любовное томление — это мучительные платонические страдания. Все до единой стрелы Купидона, выпущенные вами, попали в цель. Они поразили меня в самое сердце. Я кажусь вам смешным? — Маленькая кокетка улыбалась. — В таком случае, я буду вести себя смелее. С тех пор как я увидел вас в подвале… — Он спохватился и умолк.
— Продолжайте же. Поразите меня своими откровениями. С тех пор как вы увидели меня… — И девушка одарила его пылким взглядом начинающей искусительницы.
— С того самого момента, как я впервые увидел вас, я не желал другой женщины, хотя и понимал, что у меня практически нет шансов завоевать вас, — признался он. — И находились ли вы вдалеке, вне моей досягаемости, или искушали меня своими колдовскими очами, я все время черпал в вас вдохновение.
— Вот как! — Рене поспешно облизнула губы, чтобы скрыть предательскую улыбку.
— А теперь, быть может, мы приступим к трудам любви? — пробормотал Майкл, приникая к ее губам долгим и чувственным поцелуем, стараясь успокоить девушку и преодолеть ее защиту.
Она вновь превратилась в ту страстную голубку, какой была на реке, извиваясь и вздыхая в его объятиях, бросая вызов его выдержке, призывая его сполна вкусить всех плотских радостей, таящихся в ее теле. Неожиданное везение и даже счастье, обрушившееся на него, поразило Майкла до глубины души. Принцесса крови, дочь короля, предназначенная в жены другому королю, снизошла в его объятия и стала его женщиной, которую он теперь мог любить и обожать. И юноша намеревался доставить ей неземное удовольствие, привязать ее к себе шелковыми путами, чтобы она больше никогда не ускользнула от него.
— Потрогайте меня, — промурлыкала сладкоголосая сирена.
Она доверчиво и уютно устроилась в его объятиях, и ее восхитительный язычок скользил и метался у него во рту. Он жадно привлек ее к себе, лаская одной рукой ее упругие груди и поглаживая напрягшиеся соски, а другой раскрывая нежные лепестки, черпая божественный нектар и исследуя истекающую соком потаенную пещеру.
Майкл все–таки сорвал восторженный стон с ее губ, прикоснувшись к чувствительному и набухшему бутону. Он начал поглаживать его медленными круговыми движениями, целеустремленно и старательно, отчего девушка сладко застонала и выгнулась в его объятиях. Майкл знал, что одними только ласками способен вознести ее на самую вершину наслаждения. Однако это не облегчило бы его собственных страданий.
— Скажите, что хотите меня. Я могу доставить вам такое удовольствие, что вы окажетесь на седьмом небе от счастья. Клянусь.
Рене же погрузилась в пучину сладких мучений; она стонала и вздрагивала в его руках.
— Это просто… это… — Ее задыхающийся голос выдавал волнение и возбуждение девушки. Она выгнулась дугой, подставляя свои груди его умелым пальцам, начала робко и неумело двигать тазом, чтобы и там он доставил ей удовольствие, и прижалась пухлыми ягодицами к его истекающим соком чреслам. Непрерывная сладостная дрожь сотрясала тело Рене, с губ слетали чувственные стоны наслаждения. — Я еще никогда… Я более не выдержу!
— Выдержите, и вам понравится. — Майкл неторопливо и старательно играл с ней, то отступая на мгновение, то вновь бросаясь в атаку, пустив в ход весь свой богатый арсенал и стараясь, чтобы она совершенно потеряла голову от неземных ощущений. — Чистый, благословенный огонь, — задыхаясь, шептал он на ухо Рене, ощущая, как в ней нарастает напряжение, требующее выхода. Молодой человек удвоил свои усилия, чтобы вознести ее на вершину удовольствия. — Пусть рябь станет сильнее и выбросит вас на берег.
— Майкл, умоляю, сжальтесь надо мной! — взмолилась девушка. Тело ее напряглось и забилось в конвульсиях.
Когда у нее подогнулись ноги, Майкл успел поддержать ее одной рукой за талию.
— Хотите продолжить?
— Да…
Голос у Рене обрел чувственную хрипотцу движения стали резкими и порывистыми. Ногти ее впились ему в предплечье; она держалась за него, как за якорь, стараясь устоять перед ураганом, набиравшим силу внутри нее. Большим пальцем лаская ее бутон Венеры, Майкл ввел два пальца в тугой пылающий туннель ее женственности.
